Когда мы были совсем близко, я встал, левым коленом уперся в банку и приготовил гарпун, ожидая приказа: «Задай ему!»
Черное тело отчетливо проглядывало в зеленоватой воде в трех метрах от шлюпки. Хорошее расстояние! Боцман скомандовал, и я резко наклонился вперед. Острое, словно бритва, железо вошло в кита, как разогретый нож в масло. С гарпуном был соединен заряд, и через несколько секунд я услышал приглушенный звук взрыва. Значит, гарпун попал прямо в легкие!
Тем временем гребцы разматывали линь. Он был сложен в две большие бухты — всего 150 саженей. Кит размотал саженей десять и остановился.
— Попал! — кричал я, меняясь местами с боцманом: я встал на руль, а он с ружьем пошел на нос, чтобы в случае необходимости добить кита.
Кит мучил нас полчаса. Мы думали, что он вскрикнет — так делает большинство китов. Мы были готовы припустить линь, когда он нырнет, чтобы не погрузиться вместе с ним. Но кит выпрыгнул вверх, мотая головой взад-вперед и разевая огромную пасть. Все, что подвернулось бы ему в радиусе шести метров, было бы уничтожено. Тогда-то я узнал, почему гарпунера называют рулевым. Бросить гарпун — ничто в сравнении с умением управлять шлюпкой, когда начинается борьба.
Весь рейс, как только замечали кита, я садился в шлюпку. И вот однажды я стоял с гарпуном наизготовку, когда у самого носа шлюпки показалась широко открытая пасть: все пятьдесят с лишним зубов, каждый длиной в фут, а весом фунта в два. Там хватило бы места, чтобы двое таких, как я, поместились. Я отпрыгнул к корме. Ребята засмеялись, я не обратил на это внимания. Шагнул назад к носу шлюпки, поднял гарпун... и попал в кита.
Дрался он крепко. Когда гарпун попал в него, кит пустился «кататься на нантукетских санках». Так говорят, когда кит размотает все сто пятьдесят саженей линя и убегает дальше, затягивая шлюпку с собой в глубину. Этот кит тянул нас со скоростью 20—25 узлов. Пришлось его отпустить — своя жизнь дороже.
Летом 1902 года мы дрейфовали южнее Азорских островов. В пять вечера марсовый крикнул: «Фонта-а-ан!» Как раз ужин был. Капитан Маккензи даже жевать перестал:
— Где?
— С бакборта.
— Далеко?
— Примерно миля.
Капитан забрался на мачту.
— Кашалот, — сразу же сказал он. — Видите, фонтан какой низкий и широкий, да и направлен вперед. — И крикнул вниз: — Шлюпки готовить!
Мы с боцманом Эндрью Уэстом сели в шлюпку и ожидали приказа спустить ее. При выдохе кита шлюпку спускать нельзя. Тогда малейший всплеск достигнет животного как по телеграфу. Поэтому у нас было время осмотреться. Наконец флаг пополз вверх, извещая нас, что кит поднимается. Несколько минут спустя, все еще издали, мы увидели его спину.
