Моей первой любовью стал вулкан Нирагонго в Восточном Конго.
В 1949 году, взяв отпуск, я пустился к нему без подготовки, и поход чуть не кончился трагедией: в пустыне возле озера Рудольфа, на границе Кении и Уганды, мы заблудились и должны были умереть от жажды... С тех пор, кстати, я сохранил привычку мало пить, приучаю организм обходиться собственными запасами.
Что представлял собой Нирагонго, не знал никто. Из кратера его почти все время с редкими паузами выходил султан дыма. Местные жители были уверены, что вулкан Нирагонго — обитель умерших предков. Уговорить кого-нибудь из африканцев пойти с нами проводником не удалось. Отправились одни.
К подножью горы, поднимающейся на высоту трех с половиной километров, прорубались двое суток сквозь густейший лес. Когда я заглянул в кратер, то увидел внизу широкую террасу, дна не было видно. Я спустился ниже и увидел вторую — шедшую уступом — террасу. Спустился на нее. И только тут, на дне третьего колодца, мне открылось огненное озеро. Булькая, варились камни...
Я почувствовал, что мне нужно, просто необходимо спуститься к этому пышущему жаром сердцу Африки. Однако от желания до осуществления мечты прошло десять лет. Только в 1958 году наша группа, в составе которой были французы, бельгийцы, итальянцы и японцы, спустилась в Нирагонго. На верхнем выступе кратера мы оборудовали механический подъемник. Экипировка — кстати сказать, разработанная нами, — позволила довольно долго находиться у огнедышащего озера, температура которого чуть меньше 1200° С. Нас спасали отражающая тепло алюминизированная ткань и специальные шлемы.
Пять недель мы прожили в кратере, суетясь, словно возле новорожденного: брали пробы кипящей лавы, измеряли температуру, проводили магнитные изыскания, делали спектрографический анализ. Нас лихорадило: было ясно, что это колоссальная удача — попасть в труднодоступный район как раз в тот момент, когда вулкан ненадолго притих. Это были дивные дни. Сейчас этого бы сделать не удалось: кратер заполнен до краев дымом. Получается, что специально для нас он сделал передышку.
...Да, вы правы, по-видимому, этот вулкан и есть самый любимый, если я вспомнил его первым. А самый интересный? Пожалуй, Кава-Иджен на Яве. Я знал уже, что это одно из невозможных чудес природы. Но увиденное все равно поразило воображение.
...Мы шли редким лесом, покрывающим кальдеру Иджен, что лежит на самом восточном краешке острова Ява. Пейзаж менялся по мере подъема и, как бы подготавливая нас к зрелищу, убирал все лишние детали. Миновали рисовые поля, похожие на разложенные осколки зеркала, прошли кофейные плантации. На высоте двух с половиной километров кончилась растительность, остались мертвые камни. Еще несколько шагов — и мы остановились у кромки кратера.
