Забота же о пропитании кабанга целиком лежит на женщинах. «Как только лодки пристают к берегу, — рассказывает Иванов, — женщины отправляются на поиски пищи. В основном она состоит из устриц и различных моллюсков, которых собирают на коралловых отмелях во время отлива. Иногда стол разнообразят дикорастущие плоды и овощи, например, ямс...»
Единственным исключением в этом раз и навсегда заведенном порядке становится ловля гигантского ската. Когда кто-нибудь замечает его, всю плавучую деревню охватывает лихорадочна» деятельность. Со стороны создается впечатление, будто жители кабанга готовятся к отражению врага: всеобщая суматоха, громкие крики, заливистый лай собак, визг ребятни... Длинные бамбуковые шесты, с помощью которых женщины ловко управляются с лодками, превращаются в грозное оружие. На них надевают железные наконечники, и вот уже в окруженного со всех сторон ската вонзаются импровизированные гарпуны. Еще десять-пятнадцать минут — и он вытащен на берег. Начинаются приготовления к пиршеству. Но скат — это гурманское исключение в рационе мокенов, ведь мокены не ловят рыбы ни удочками, ни сетями. Их стол целиком зависит от узкой полосы прибрежного мелководья, где женщины собирают моллюсков. «Именно это обстоятельство, — делает заключение Иванов, — а вовсе не врожденная любовь к странствиям и не панический страх перед пришельцами (хотя мокены и относятся к чужакам с известной боязнью и настороженностью) заставляет морских кочевников проводить жизнь в постоянных скитаниях. Они заняты непрерывными поисками богатых устрицами и моллюсками участков побережья, ибо от этого зависит само их существование...»
Л. Сергеева
В фондах отдела драгоценных металлов Государственного Исторического музея хранится немало сокровищ ювелирного искусства, происхождение которых до недавнего времени было загадочным, а имена мастеров, изготовивших их, неизвестны. О некоторых экспонатах музея, лишь недавно «расшифрованных», рассказывают заслуженный работник культуры РСФСР, кандидат исторических наук М. М. Постникова-Лосева и научный сотрудник музея Б. Л. Ульянова.
На этом украшении
(фото вверху)
нет ни надписей, ни каких-либо знаков мастера или бывших владельцев его. А в инвентарной книге музея сказано лишь, что это изделие найдено в Троицком соборе Архангельска и передано Государственному Историческому музею в 1935 году Севкраймузеем.
Кем и для кого оно было изготовлено, как попало в Архангельск?
