А может, сотрудники станции защиты растений подсчитывали, сколько личинок и зрелых особей саранчи приходится на такую-то площадь и не предвидится ли «биологический взрыв», когда насекомые, похожие на мотоциклистов в защитной униформе, начнут бурно размножаться и станут тупой ненасытной ордой...
В пустыне всегда есть ростки зла. О них помнят.
А может, проехали еще одни дозорные науки — паразитологи. Как-то паразитолог путешествовал вместе с нашей экспедицией. Старый китель военного врача вводил нас в смущение: слишком много времени проводил он на стенах и башнях крепостей, словно изучал древнюю фортификацию, ведь как-никак бывший военный. Прощальный вечер. Радуемся своим находкам, своим крепостям. Встает паразитолог и сообщает, что именно крепости принесли ему самую большую профессиональную радость. Оказывается, клещи особенно любят развалины.
Часто одиночные следы приводят к шурфам, оставленным геологами или геофизиками. Заглянули в землю, прочитали слои, простукали недра и двинулись дальше.
Копыта ишака и две пары кед. Может быть, именно эти скромные следы несут в пустыню важные перемены.
Однажды на крепость, где мы вели раскопки, явились двое молодых людей в ковбойках, джинсах и кедах. За ними шел белый ослик, нагруженный полиэтиленовыми мешками с водой. То ли туристы, то ли художники, то ли сумасшедшие нумизматы, которых страсть к старинным монетам привела в пустыню, где эти монеты валяются прямо на земле.
Молодые люди не спешили рассказывать о себе. Один воткнул в землю железный кол, другой привязал ишака. Странники расспросили нас про нашу работу и принялись хвалить своего длинноухого спутника.
— Умнейшее животное! Обратите внимание, как он ест.
Ишак обглодал сначала самые сухие кустики, потом кустики посвежей, а зеленые и цветущие оставил на закуску. Если его задачей было слопать все, до чего можно дотянуться, оставаясь на привязи, то нельзя не согласиться, что шпак действовал с умом.
Даже его упрямство трогало и умиляло хозяев. Они видели в этом твердый характер и самоуважение.
— Встанет — и ни с места. Но с ним можно поладить. Мы, например, садимся на корточки и начинаем переставлять ему ноги. Ишак понимает, что достоинство соблюдено, уважение оказано, и движется сам.
Путешественники открыли у ишака даже чувство юмора. Вышли они на шоссе, а там наискосок стоит сломанный экскаватор. Машины его объезжают. Ишак, видя такое дело, стал под тем же углом, перегородил дорогу и не шелохнулся, пока его не объехало десятка два машин. Это он шутил.
