Еще до приезда в Йемен Юрий Александрович уже примерно представлял себе характер местности, через которую им нужно будет вести дорогу. Между портом Ходейдой и Таиззом — пустыня, прибрежная пустыня Тихама, бездорожье. Там нет колесного транспорта. Нормальная машина и повозка не могут двигаться по глубокому песку, перевозки — только вьюками. Значение в тех местах дороги трудно переоценить. Она станет артерией жизни для целого района, свяжет второй город в стране, земледельческий край, с крупнейшим портом страны, который, кстати, тоже был Построен с помощью СССР.
...Зыбучие пески попадаются все чаще и чаще. Вездеход не успевает выдернуть первый «газик», а второй уже закопался по самые двери в песок, как ящерица.
Юрий Александрович строчит карандашом в блокноте. «Худо, — думает он. — Второй фронт не выйдет — технику в такие пески не затащишь. Не строить же для этого вспомогательную дорогу! Значит, строить будем только из Ходейды, с одного конца. А это — дольше...»
Песок как будто пошел поплотнее, и водитель Саша Гонтарь даже замурлыкал что-то себе под нос. Теперь можно проехать и без помощи вездехода. Колючку под колеса, и готово! Колючки в пустыне много — стелется по земле, цвет вот только у нее унылый, как у горчичника.
«Вади», — говорит господин Забиди, и сейчас же колеса проваливаются в тартарары. «Вади — пересохшее русло, — переводит Тариэль. — Здесь в паводок всегда вода. А в сухое время — зыбун. Вот так, Саша!»
К вечеру, осилив около двухсот километров бездорожья, караван попал в город Хейс. Здесь, на окраине, наши строители-дорожники уже поставили временное общежитие — передвижной вагончик с шестью нарами. Рядом из скважины бежала вода. Но вагончик оказался уже заселенным: по полу и кроватям ползало множество змей и скорпионов. Господин Забиди показал на маленькую невзрачную змейку у порога и коротко сказал: «Смерть».
После этого, не сговариваясь, решили, что на крыше ночевать даже интереснее: обдувает, и видны звезды.
Вполголоса разговаривали Юрий Александрович и Никулин. Ворковал приемник. Ночь не принесла прохлады, но темнота создавала иллюзию, будто зной уходит.
— Владимир Иванович, понимаешь теперь, почему еще американцы отказались здесь; в Тихаме, строить? Черт ногу сломит... А вади? Там же всю технику может в момент смыть, и не найдешь! Попробуй угадай, когда в горах дождь пролил. Про жару уже и говорить нечего...
— Строить будем одним фронтом, так? — угадывая главную невысказанную мысль, проворчал Никулин. — И откуда, интересно знать, мы возьмем шоферов, водителей и прочих? У нас вон две тысячи машин стоят под открытым небом. Обучим? Тысячи человек? Шутки! У нас инструкторов раз-два — и обчелся.
