— Он выпустил жуткую молнию своей устрашающей сабли…
— Отпустите меня отсюда! — кричит охрана-тля. Они штурмом берут выходы в вихре отрубленных конечностей и катящихся по полу голов.
— Он топчет виноградник, в котором растут гроздья гнева…
В резиновых сапогах и пиратском прикиде с повязкой на одном глазу — другой глаз при этом излучает голубое сияние — мистер Хислоп опускает саблю на свои окровавленные колени…
— Йо-хо-хо и бутылка рома.
Он поднимает Веселого Роджера, а рычащие сторожевые псы теснятся на разорванной пленке.
Э. Дж. стоит на пьедестале на фоне вечернего неба и развевающихся на ветру флагов. Он поднимает свой рожок…
Невозможно отступленье, коль трубит его труба… [41]
Небо освещается голубыми вспышками и медленно темнеет, а один из Свободных Парней играет сигнал отбоя…
День прошел…
Э. Дж. стоит на пороге дверей, открывающихся во внутренний двор его роскошной резиденции в Марракеше.
— Где моя кобра, черт ее подери?
Кто-то из парней взбегает наверх и сует ему кобру в лицо.
— Вот ваша кобра, ми-и-истер.
— Мне не нужна эта сучка. Брось ее в саду. Я проследовал мимо него по коридору и вышел на ослепительное солнце. Слишком поздно я вспомнил, что забыл свой блокнот на спирали. Рынок становился все темнее и темнее, покрываясь тяжелой ощутимой физически темнотой, словно недоэкспонированная пленка, и меня тоже скрыла тьма.
Теперь я в военно-морской форме и нахожусь на палубе покачивающегося на волнах корабля.
— Эй вы, детеныши морских псов, опустить стеньгу и права руля, — громко проорал я и дал знак первому помощнику. — Назначьте несколько человек смолить проходы и драить днище.
Я повернулся на каблуках и вошел в свою каюту. За мной последовал мистер Пайк, первый помощник. Он с наглым видом уселся на мой стул и из бутылки на столе налил себе рюмку рома.
— Вынужден переложить свои обязанности на вас, сэр. Думать о внешней чистоте во время урагана!
Оглушительный удар, волна пробивает корпус корабля и выбрасывает меня на палубу.
— Оставляем корабль, черт его подери… Каждый за себя.
Дирижабль густо-черного цвета приземлился в поле сырой травы на фоне фиолетового неба… Трепещущие бело-жемчужные парни взрываются и разлетаются опаловыми осколками и клубами белоснежного пара. Жемчужные лабиринты, изумрудные рыбы и желтый свет, словно мед у меня на руках…
«Танец комнат, танец лиц» — это из Конрада Эйкена [42], из «Большого круга»…
— Я прошел долгий путь.
— Заботитесь о мореплавателях, не так ли, миссис Мерфи?
