Еще бы, ему пришлось подвинуться! В моей памяти всплыло имя мужчины – Сергей Алексеевич. А вот как звали его жену, вспомнить так и не удалось. Обоим было за шестьдесят, выглядели они весьма степенно. Он был похож на члена ученого совета: этакий профессор с тонкой золотой оправой на носу и бородкой клинышком. Жена отлично его дополняла: хрупкая дамочка с волосами, затянутыми в тугой узел на затылке, и удивительно прямой спиной.
Перед моей обаятельной улыбкой Сергей Алексеевич не смог устоять и сменил гнев на милость.
– Умеют ценить природу. Я до этого по Дону ходил, – поведал мне он. – Все хорошо. Простор, воздух, степи просматриваются, тихие заводи… Но на берегу – сплошная совдепия. Бабушки в валенках и ватниках. Деревеньки серые, убогие. Не дошел еще до наших мест капитализм, не дошел. Здесь – другое дело. Чистенько, ухоженно: ни бумажки выброшенной, ни банки, ни склянки. Ехал сюда и не верил, что такое возможно. Может, психология у них другая?
– Будет и у нас чисто, – пообещала я, как будто от меня что-то зависело. – Вы лучше скажите, Сергей Алексеевич, как вам здесь, на теплоходе? Все устраивает?
– Вроде бы все, – без энтузиазма ответил мужчина. – Гид прекрасный. Кормежка от пуза. Пиво отличное.
– А публика?
– А что публика? Публика разношерстная: и старики, и молодежь. Вроде бы всем места хватает, – вздохнул он.
«Устал путешествовать или ностальгия заела, – решила я. – А еще обида, что здесь так чисто и ухоженно, а у нас каждый норовит намусорить».
– Значит, вы не в обиде? – пристала я к нему с вопросами.
Жена Сергея Алексеевича в разговор не вступала. С отрешенным лицом дама разглядывала рыбацкие лодки, мимо которых мы проплывали.
– А на что я должен быть в обиде? – решил уточнить Сергей Алексеевич.
– В Дюссельдорфе на свой страх и риск я пополнила группу тремя людьми: дама в летах и два молодых человека. Вспомнили? Они тоже из наших, не так давно переехали сюда на ПМЖ..
– Вспомнил! – осчастливил меня собеседник. – Я еще о них подумал, что они на самолет не успели и опоздали, а они, оказывается, почти что уже немцы.
– Да-да, – закивала я. – Меня знакомые попросили их взять. Я с капитаном договаривалась, свое место уступила, а она, Тамара Леонидовна, никого не предупредив, сошла на берег, – сказав это, я воззрилась на Сергея Алексеевича и его жену. Они не стали меня разубеждать, что Тамара Леонидовна сошла по трапу собственными ногами, а не кинулась за борт. «Неужели они не видели на борту судна полицейских, не заметили, как Алина, Борис и Антон прочесывают каждый уголок палубы?» – Если что-то не нравится, всегда надо говорить об этом вслух, а не втихомолку бежать с корабля. Вот где теперь она? Я волнуюсь, родственники места себе не находят…
