Водяная пыль, подхватываемая штормовым ветром, оседала тяжелым ледяным панцирем на палубных надстройках шхуны. И тогда все поднимались на аврал. На завывающем, пронзительном ветру долгими часами крушил ломиком лед и Крылов. Отдыхал он на диванчике в каюте стармеха: койки на этой шхуне научному персоналу не полагалось.
Когда наконец показалась долгожданная кромка льда, капитан, щадя измотанную команду, приказал войти во льды. Впервые за двадцать дней шхуна стояла спокойно, не прыгала, не тряслась, и все в тот же миг повалились спать. Меж тем течения все дальше и дальше увлекали судно во льды, и, когда наутро огляделись, поняли, что попали в плен. До горизонта было бело, нигде не видно было и признаков чистой воды.
Льды напирали на судно, пока не выжали его и не положили набок. Такой постройки была эта шхуна, что раздавить ее они не могли. Потянулись томительные дни. Спать опять стало неудобно, ноги то приходилось поднимать выше головы, то, перевернувшись, спать почти стоя. Попытки околоть лед вокруг шхуны, дать ей возможность опуститься вертикально удачи не принесли. Льды вновь выжимали ее. Зверобои роптали, поругивая ученых. Слушая радио, они знали, что товарищи их между тем успешно ведут промысел и потихоньку наполняют трюмы. Нервозность стала появляться и у капитана; он побаивался, как бы не пролежать на боку весь промысловый сезон. Скоро уже зверь сойдет на воду, а потом попробуй его отыщи. Шхуну меж тем несло к канадским берегам. Однажды патрульный самолет американских ВВС долго кружил над шхуной, со всех сторон рассматривая ее...
Крылов, волнуемый теми же сомнениями, что и капитан, старался в эти дни меньше попадаться всем на глаза. С рассвета до сумерек он пропадал на льду, возвращаясь к шхуне лишь на ночь. Так у них было заведено в Магаданском отделении ТИНРО — где. бы ты ни был, при случае собирай материал и товарищам, занимающимся изучением других видов морских животных. И теперь он был занят исследованием тюленей. Но тюленей попадалось мало, и ходить за ними приходилось далеко.
Лишь на двадцатый день шхуна внезапно резко осела в воду. Перед этим долго дул южный ветер, теплый и влажный. Небо стало серовато-синим, облака будто взбухли, насыщенные влагой. Потеплело. Обычно с таким ветром на берега Чукотки залетают первые пуночки, и здесь во льдах сразу же пахнуло весной. После недолгого затишья потянул ветерок с канадских берегов. Льды неожиданно начали расходиться, одна полынья появлялась за другой. Перед шхуной открылись пространства чистой воды, и она устремилась по разводьям вперед. Все чаще наблюдатели замечали тюленей. Сначала это были одиночки, затем появились и небольшие скопления. На второй день были замечены первые моржи. Спустя еще сутки появились небольшие залежки. В предвкушении близкой удачи — каждый морж заменял десяток тюленей и давал возможность быстро выполнить план — зверобои повеселели, часто шутили с биологом. Настала пора приниматься за дело. На воду спустили промысловые боты, заняли свои места мотористы, стрелки. И для Крылова наступили самые напряженные и трудные дни.
