Деревня Бонгу сто лет спустя
С палубы «Дмитрия Менделеева» виден берег Новой Гвинеи — Берег Маклая. Звучит команда: «Отряду этнографов приготовиться к высадке!»
...Все ближе пальмы, подступившие к узкой полосе пляжа. За ними скрыта деревня Бонгу. Слышен шорох кораллового песка под днищем лодки. Мы выпрыгиваем на берег и оказываемся посреди толпы темнокожих людей. Они извещены о нашем приезде, но держатся настороженно. Мы чувствуем на себе изучающие, даже хмурые порой взгляды. — Тамо Бонгу, кайе! (Люди Бонгу, здравствуйте!) — восклицает член нашей экспедиции Н. А. Бутинов. Сколько раз он произносил в каюте корабля эти слова, записанные Миклухо-Маклаем сто лет назад. Лица папуасов выражают явное недоумение. По-прежнему стоит тишина. Неужели здесь сменился язык? Однако Бутинова не так легко смутить:
— О тамо, кайе! Га абатыра симум! (О люди, здравствуйте! Мы с вами, братья!) — продолжает он.
Внезапно папуасы преображаются; они заулыбались, закричали: «Кайе! Кайе!» И под одобрительные крики повели нас в хижину для приезжих.
Между хижинами — кокосовые пальмы. Только над главной площадью — просторной, чисто подметенной — кроны пальм не закрывают небо.
— Кайе!
Вместе с юношей по имени Кокал мы подходим к небольшой хижине. Кокал местный. Ему лет двадцать. Он окончил начальную школу в Бонгу и поступил было в колледж в городке Маданг, но через год вернулся домой: отец не смог платить за обучение. С первого дня этот смышленый парень стал энергичным помощником этнографического отряда. Вот и сейчас он знакомит меня с папуасом Дагауном. Жаркий день. Дагаун сидит на террасе своего дома, наслаждаясь тенью. Чтобы пожать ему руку, нам приходится пригнуться — так низко свисает крыша из листьев кокосовой пальмы.
Дагауну лет сорок — сорок пять. Он одет, как многие мужчины Бонгу, в шорты и рубашку. На лице татуировка — обозначенная сизым пунктиром дуга под левым глазом и над бровью. Волосы подстрижены коротко. Пышные прически с гребнями и локонами, знакомые нам по рисункам Миклухо-Маклая, ушли в прошлое, но за ухом пылает рубином красный цветок. До сих пор мужчины всех возрастов любят носить в волосах цветы, листья растений, перья птиц. У хижины остановился, глазея на нас, мальчик лет семи в полотнище вокруг бедер; над его теменем задорно торчит белое петушиное перо. Руку Дагауна над бицепсом обвивает сплетенный из травы браслет. Это старинное украшение, зарисованное Маклаем, по-прежнему носят и мужчины и женщины. Кокал толкует что-то Дагауну, а тот смотрит на меня с любопытством, видно не совсем понимая, что же мне нужно.
