Вокруг Света 1973 № 07 (2394) | страница 10



Иной раз думаешь, нужны ли здесь одеяла, ведь и в голову не придет укрываться, даже ночью. На самом же деле для миллионов бенгальцев одеяло — это и штаны, и рубашка, и пол, и потолок. Мы видели лагеря беженцев на окраине Калькутты. Тысячи импровизированных палаток из ящиков, бамбука и тростника. Большинство из них сейчас уже пустует, люди возвращаются в родные места, но там, где еще живут, крышу неизменно образует одеяло. На каждом его углу надпись «Made in India» — «Сделано в Индии».

Мы после этого по-другому взглянули на наши одеяла. Они поплотнее индийских, и шерсти в них побольше, а вот надписей — никаких. Кстати, я обратил внимание и на американский «релиф»: даже на банках со снятым молоком изображено рукопожатие светлой и смуглой рук на фоне звездно-полосатого флага. И надпись: «В дар от американского народа». На нашей же сгущенке: «Молоко незбиране з цукром». Сейчас в Бангладеш десятки тысяч человек учат русский язык, но вот украинский знают, пожалуй, немногие.

В конечном счете дело, конечно, не в этом. Жители Хили, которые окружили вчера трибуну и слушали речь руководителя нашего отряда профессора Тарасова, никогда не забудут, кто в трудную минуту протянул им руку помощи. И те сотни бедняков, что ежедневно приходят в «релиф-пункт» за молоком, детским питанием, что получают одеяла и медикаменты, они тоже не забудут...

Я стою рядом с нашим переводчиком Хусейном, помогаю раздавать продукты, слежу, чтобы не оттерли стариков и женщин с детьми на руках. До чего же все они худы! Тут сказывается и постоянное недоедание, и частые кишечные заболевания. Ведь подпочвенные воды подходят к самой поверхности, колодцы мелкие, вода не успевает отфильтроваться. Кипятить не на чем.

По дороге я не раз обгонял грузовики с яркой эмблемой государственной электрокомпании «Вапда». Они везли бетонные столбы электропередачи. Но сюда, в Хили, столбы еще не дошагали. Здешнее топливо — бензин, керосин. Ни угля, ни дров. Мы кипятим стерилизаторы на бензиновой плитке. Я заправляю ее еще с вечера. Утром не протолкнешься с канистрой к входу. С рассвета люди запруживают весь двор, и только в дверях нашим помощникам удается распутать клубок очереди в нитку. Впускают по нескольку человек. Женщины, приподняв полы сари, с опаской поглядывая на белые халаты врачей, проплывают налево, в комнату, где принимает Татьяна. Мужчины остаются в большой приемной.

— Садитесь, больной!

Больной размещается на ящике. Стульев у нас мало, да и стол всего один. Короткий, наподобие кухонного. Служит в качестве операционного ложа.