В Бангладеш я летел впервые и, конечно, ожидал необычных впечатлений. Я взял с собой этюдник, холст и все остальное, что необходимо для живописной работы.
Дакка... На каждом шагу в столице республики сталкиваются век нынешний и век минувший. Проезжает «тойета» последнего выпуска, а следом трусит голоногий рикша, тянущий огромную нагруженную телегу. В Дакке около ста тысяч рикш, автомобилей гораздо меньше. Это транспортное средство ярко и многократно расписано художниками. Чаще всего пейзажами, выполненными в примитивистской манере. Кто же местные Пиросмани — сами ли рикши, или существует какая-нибудь самодеятельная артель,— мне так и не удалось установить... Меценаты из Америки и Франции закупают эти произведения кустарной живописи в огромных количествах.
Смешение эпох характерно и для архитектуры. Вот мечеть в традиционном восточном стиле, а неподалеку — мечеть-«модерн», больше напоминающая телевизионную башню. Притом строительство, как правило, ведется кустарным образом: даже при сооружении двадцатипятиэтажных домов пользуются бамбуковыми лесами и веревками. Впрочем, надо отдать должное мастерству строителей и качеству работы — дома вырастают красивые и надежные. И что характерно — выстроили первый этаж, и в него сразу вселяется магазин. Пока продолжают возводить верхние этажи, внизу уже идет торговля.
В черте города множество прудов. Один из них носит название Гулынан. Я написал там несколько этюдов: невесомые дуги мостиков, высокие пальмы, луна и ее отражение в воде — очень характерный пейзаж...
Как-то мы совершили поездку на окраину, за город. И когда доехали до реки Бура-Ганга, то стали свидетелями того, как лодочники, грациозно и ловко орудуя рулевыми бамбуковыми веслами, управляли огромными тяжелыми лодками. Реку бороздили джонки, сампаны: паруса лоскутные, сами лодки черного цвета, их носы высоко приподняты над водой...
Ко мне подходили рыбаки, наблюдали, как я работаю. Кому-то нравилась живопись, иные принимались незлобиво критиковать ее, но все зрители были очень доброжелательны.
Проехав дальше, остановились у одного селения, спрятавшегося в бамбуковых зарослях. Я попросил водителя подождать немного и направился в ближайший двор. Там были женщины и дети. Женщины обмолачивали рис. Увиден нежданного гостя, все тут же разбежались по соломенным лачугам. Вскоре, осмелев, ко мне начали подходить дети. Среди них была худенькая девочка лет десяти. Я попросил ребенка сесть напротив, чтобы написать ее портрет. Она покорно села, остальные тут же окружили меня и молча стали наблюдать, как я пишу. Когда работа над портретом подходила к концу, начал проявляться характер девочки, мальчишки вдруг принялись что-то громко кричать. И тогда девочка вскочила, подбежала ко мне, взглянула на портрет и тут же стремительно умчалась в хижину. Я не успел даже рта раскрыть.
