В Италии близились очередные выборы, и землетрясение — редкий случай! — давало возможность продемонстрировать эффективность управления страной, внимание к нуждам простых людей, наконец, просто обыкновенное человеческое сострадание, готовность прийти на помощь.
...Да, ваше превосходительство... Конечно, синьор адвокат... Непременно, профессоре... Их много тогда приехало в западную Сицилию. Оперативно, без задержки. Они были деловиты и решительны, они командовали всеми — от префекта и мэра до капитана карабинеров. Высокие гости-добровольцы мыслили масштабно: здесь строим поселок из блочных домов, при поселке, чтобы поднять занятость, построим филиал какой-нибудь крупной фирмы...
(За пять дней, последовавших за катастрофой, с аэродрома столицы провинции Трапани и обратно доставлено 121 ответственное лицо, и — туда, в Трапани же, лишь 26 раненых. — Прим. автора.)
Другое дело, что возникли кое-какие объективные трудности — например, оказалось, что дороги в тех местах труднопроходимы, и поэтому неудивительно, что тогдашний президент республики, прибыв на третий день в Монтеваго, обнаружил, что пострадавшие до сих пор не получили ни еды, ни медикаментов...
Все же помощник заместителя министра внутренних дел депутат Ремо Гаспери отметил, что, «...несмотря на поистине апокалипсические размеры катастрофы, наши действия оказались весьма эффективными». Он добавил также, что принято решение заливать по ночам электрическим светом развалины Монтеваго, Джибеллины, Саланаруты и т. д. «как символ того, что из руин снова встанет жизнь».
Музыки не предусматривалось. Просто тихое светопреставление в аду.
«Ох, какой это был дом! Как человек может не думать о своем доме? О таком доме. Он думает о нем ночью и днем. Когда-то, до землетрясения, здесь был городок и была улица Сан-Доменико и на ней был дом номер двенадцать. Из дома был второй выход на улицу Сан-Джузеппе, которая позже была переименована, потому сейчас народ и говорит, что святой Джузеппе обиделся и покарал их землетрясением. Впрочем, все это болтовня», — считает Сальваторе Джойя, он ей не верит.
Весь городок до сих пор отпечатан у него в памяти, и, хотя он не желает больше подходить к развалинам, Монтеваго так и стоит у него перед глазами — семь улиц параллельных и девять их пересекающих.
Улица Сан-Доменико была третьей, если считать от центра. Рядом с ним жили семьи Сала, Нардо и портного Пьетро; дальше синьор Дзито и сапожник Джироламо. Напротив — пенсионер Сальваторе Джиганте, крестьянин Монтелеоне, учитель Толинико, дальше стояло кафе, где в землетрясение погибло семь человек.
