Глаза коменданта в черных ямах глазниц с минуту безразлично рассматривали юношу, потом взгляд Гомеша скользнул куда-то вверх, к серому бетонному потолку.
Молчание затягивалось, в комнате душно, хотя оба небольших, забранных решеткой окна открыты. Умирающий дышал хрипло, широко раскрытым ртом.
— Я застрелил Фрэнка Рохо, — сказал Майк.
Гомеш медленно перевел взгляд на юношу, на худом лице его появилось слабое подобие саркастической улыбки.
— Я знал, что так случится, — чуть слышно сказал он. — А ведь он был совсем-совсем здоров.
— Вы тоже выздоровеете... вернетесь в Португалию...
Майк не верил собственным словам, как не верил им и умирающий капитан Гомеш.
— Вы остаетесь в форте... комендантом... Свяжитесь по радио с Гидау... Доложите штабу генерала ди Ногейра... Если они... хотят сохранить форт, пусть пришлют подкрепление.
Комендант закрыл глаза, бессильно откинулся на подушку. Майк ждал.
— У меня еще две просьбы... Отправьте мою жену и детей... в буш. Не в Гидау, не в Колонию, только в буш... Это их страна, они родились здесь. И еще... Берегите людей. Солдат и тех — в буше... Война проиграна, но... они... они очень упрямы...
Гомеш впал в беспамятство, и Майк не мог спросить, кого комендант называл «они»...
...Браун снова прошелся по бетонной коробке столовой. Забыли о нем, что ли? Долго же они, эти члены комиссии, совещаются...
Дверь зала заседаний отворилась. На пороге появился толстяк полковник. Лицо его было торжественно. Сопровождаемый членами комиссии, он важно проследовал к своему месту за столом.
И сейчас же на пороге еще не успевшей закрыться двери показалась Мелинда.
— Умер... Команданте... умер... Держась за притолоку, она медленно опустилась на пол.
Выслушав известие о смерти коменданта, полковник де Сильва перекрестился, но не прервал заседания. Впрочем, оно длилось ровно столько, сколько понадобилось времени «иезуиту», чтобы сообщить: комиссия не нашла ничего предосудительного в поведении капитана Майка Брауна и считает ответственным за провал операции «Под белым крестом Лузитании» покойного Фрэнка Рохо, отступившего от плана операции и давшего возможность противнику окружить его «Огненную колонну». Капитан Коста прочел это по бумажке, и лицо его было откровенно недовольным, зато жабье лицо полковника сияло, а унылый майор несколько раз клюнул вислым носом, что, видимо, означало поздравления.
Капитана Гомеша хоронили рано утром, до наступления жары, на крепостном кладбище, где погребали и погибших солдат гарнизона.
