Далее начинается пляска цифр. Решением парламента на нужды восстановления в 1968 и 1972 годах было отпущено соответственно 165 и 208 миллиардов лир.
Прошли годы, и недавно генеральная инспекция по зонам, пострадавшим от землетрясения, заявила о том, что выделено было лишь 349 миллиардов. Куда же подевались остальные? Неясно.
Но и названная сумма — немало. Что же стало с ней? Согласно гроссбуху той же инспекции сумма была поделена на две статьи: общественное строительство — 291 миллиард, возмещение урона частным лицам — 49 миллиардов. И снова вопрос — где же еще девять миллиардов?
Итак, 291 миллиард на дома, дороги, школы, муниципалитеты, церкви, кирпичные предприятия. Пляска цифр продолжается!
К строительству городков в долине Беличе инспекция привлекает 140 специалистов архитектуры. Едва ли строительство столичного города Бразилиа собирало такой цвет Архитектурной мысли и в таком количестве. И вот работа закипела, и вот появились проекты домов, дворцов, муниципалитетов, мостов, автострад, развязок и виадуков... 20 миллиардов лир ушло на проектирование, 15 — на финансирование строительных организаций) 5 — на финансирование деятельности самой генеральной инспекции... Итого сорок миллиардов лир.
Но потом и дома появились. 150 миллиардов лир (из начальных 291) — такова стоимость реально осуществленных и заканчиваемых объектов. Остается вроде бы еще сто с лишним миллиардов, но можно считать, что и с ними уже покончено: строители утверждают, что проектировщики многого не учли (тут — болотистая почва; там — перепад не в три, а в двадцать метров; втрое подорожали материалы и т. д. и т. п.).
Остается, наконец,, фонд возмещения урона, понесенного частными лицами, — 49 миллиардов лир. Но здесь и оптимисты смолкают. Бюрократическая машина столь медлительна, что до сих пор, как утверждает итальянская пресса, рассматривает заявления, поступившие от потерпевших во время землетрясения в Мессине в... 1907 году.
Так будет ли дом у Сальваторе Джойя?
Когда Сальваторе Джойя встречается со своими друзьями, такими же стариками, он говорит им: «Теперь наш единственный каменный дом — это тот, что построят нам дети на кладбище. Мне этого уже недолго ждать...»
По материаламя иностранной печати
