А для этого... Для этого надо было перед экспедицией тщательно изучить все древние документы, все архивные данные, опросить местных жителей и суметь профильтровать их рассказы, отобрать среди историй, часто фантастических, те, в которых есть зерно истины... А потом, используя точные приборы, которые все чаще входят в практику разведчика-археолога, и в не меньшей степени опыт, знания и интуицию, открыть столетия уже никому не видимые остатки древних жилищ и могил. Раскопать их, определить их границы и площади, ориентируясь иногда лишь на едва заметную разницу в цвете и плотности грунта.
Только после такого кропотливого, будничного труда под осторожными и умелыми руками, держащими лопату, нож, кисть, медленно начнет выплывать из тьмы и напластований веков древняя дневная поверхность, многие века назад освещенная светом дня и теперь с нашей помощью снова увидевшая этот свет. И вот, еще никому, кроме тебя, не видимые, непонятные, под легкими движениями кисти и скальпеля, снимающих тончайшие частички земли, появляются, как постепенно распускающий лепестки цветок, древние вещи: зеленоватым стеклом блеснет кубок, рыжим лисьим хвостом увидится железный наконечник копья, странным загадочным взглядом посмотрит на тебя еще полускрытая землей статуэтка... Это тот, кто жил когда-то, передал тебе эстафету. Теперь разбирайся: кто он, откуда, как, что, когда, где, почему?..
Но и это еще не все.
Статуэтка «Мыслителя» была разбита на сотни кусков. Сколько же терпения, труда, веры, знания понадобилось, чтобы фрагмент за фрагментом, кусок за куском подобрать, склеить и восстановить эту статуэтку, вернув людям заложенную в ней красоту и мысль, сделав ее полноценным объектом научного исследования! А ведь такую работу археологам приходится делать не только с шедеврами. Многие сотни и сотни тысяч фрагментов древней глиняной посуды, которые со времен неолита находят на поселениях и могильниках, реставрируются с той же целью.
Именно так мы узнаем не только, кто обжигал горшки, но и как и где их обжигали. Именно так встают перед нами судьбы людей, поселений, племен и народов...
Именно в этом — в повседневной, будничной работе — жажда вечная неба коснуться.
А. Алдан-Семенов. Красные и белые
I
Лариса Рейснер шла по знакомым и неузнаваемым улицам и думала с горькой усмешкой: «Боже, как хорош белый режим на третий день своего сотворения... Открытые магазины, разухабистая, почти истерическая яркость кафе — словом, вся минутная и мишурная сыпь, которая мгновенно выступает на теле убитой революции»
