По улице, добродушно урча, ползут на работу двадцатипятитонные самосвалы, пялят в сумрак оранжевые глаза фар. А из тонких жестяных труб, вылезающих сбоку из кабин, вьется этакий веселенький дымок с искорками. Дымок этот немножко коптит славу конструкторов, вполне заслуженную, впрочем. Но, видно, не рассчитывали конструкторы, что их машины пойдут дальше умеренного климатического пояса. Шоферы исправили пробел в конструкции по-своему: поставили в кабинах крохотные «буржуйки».
По утрам небольшие стада «ЗИЛов» и «МАЗов», терпеливо пофыркивая, поджидают своих хозяев у столовой. Моторы выключать нельзя — замерзнут. То и дело хлопает дверь, ведущая в обеденный зал, и из облаков пара выныривает очередной посетитель. Он крякает, натужно улыбается скованным морозом лицом — ходить бородатым или небритым считается дурным тоном, — снимает пальто и, поеживаясь, потирая руки, идет мимо столов с горками отличнейшего мирненского хлеба к кассе. На завтрак — обед, на обед — два обеда, на ужин — еще обед. Мирненцы не чревоугодники — мороз...
В столовой на двери часто ломаются ручки. И не только в столовой, но и в парикмахерской, в магазинах, на почте... Мирненцы не буяны и не чемпионы-силачи — опять все дело в морозе!
При минус пятидесяти и сталь становится более хрупкой.
— Ручки у дверей — это еще что! — мой сосед по столу, широко улыбаясь, подмигнул сотрапезникам. — Вот недавно на руднике монтировали пятикубовый экскаватор. Лопнул трос. Десятитонная стрела упала и разбилась на три части. Как стеклянная.
За столом рассмеялись. Смеялся и я. Над теми, кто пытался меня разыграть. Потом проверил. Оказалось — правда. Разбилась стрела.
Что ж, люди вправе шутить и над сталью, коли она сдает.
Глава вторая, в которой часто повторяется слою «история», потому что эта глава как раз и посвящается началу истории города Мирного
По крохам я собирал факты из истории алмазограда. Рядом с мелочами оказывались события крупные, значительные, явно несущие в себе дух героизма. Например, история с доставкой энергопоездов. Долгое время город и предприятия сидели на голодном электрическом пайке. Наконец в Усть-Кут (по железнодорожному справочнику это Лена, по речному — Осетрово) прибыли пять энергопоездов. Их предстояло демонтировать, погрузить на баржи, сплавить на сотни километров вниз по реке, а потом снова собрать.
Но решили сделать иначе. Не демонтировать поезда. Поставить рельсы на баржи, загнать на них составы, а в Мухтуе вывезти на берег. Смелая мысль. Это все равно что перевезти на обычной лодке легковую автомашину. Но речники и энергетики совершили то, что казалось невозможным. Алмазные фабрики и Мирный получили энергии вдоволь и на несколько Месяцев раньше, чем можно было ожидать.
