Вокруг Света 1962 № 01 | страница 27
— Сто раз прикидывали!
— На счетных машинах. И на модели. А на планете ни разу.
— В конце концов опыт может быть приостановлен. Достаточно произнести слово «стол».
Ледяная броня возле ущелья таяла. Потоки воды хлынули в каньон. Клубы пара закрыли картину: в глубине волнующейся белой завесы лишь изредка появлялись и исчезали розовые пятна.
Забелин включил инфракрасный экран. Язык пламени стоял ровно, почти не шевелясь.
— Процесс идет нормально, — сказал он. Стрелки на циферблатах, кривые на экранах осциллографов докладывали, что все идет как надо. Никто не смотрел на них; они фиксировали данные для истории. Если бы что-нибудь отклонилось от нормы, автоматический контролер немедленно доложил бы. За всеми приборами, кроме того, следил особый сверхприбор, который поднял бы шум, если бы что-нибудь с чем-то не сходилось.
— Ну, вот и все, — почти разочарованно произнес один из собравшихся, откидываясь в кресле. — Вот так и будем сидеть пять суток.
Но тут сверхприбор неожиданно произнес, отчетливо выговаривая каждое слово:
— Материк сдвинулся с места!
Можно было и не глядеть на приборы, на разные голоса подавшие сигналы тревоги. Даже простой глаз видел, что гора, изрыгающая пламенный язык, медленно уходит вместе с каньоном и ледяным плато из поля зрения.
— Верните ее! — крикнул кто-то, не выдержав. Манташев тронул рукоятку. Гора остановилась.
Потом двинулась назад и заняла прежнее место.
— Нет, не на экране, а в действительности, — потребовал тот же голос. В нем прозвучали нервические нотки.
— Мы можем только выключить двигатель, — спокойно сказал Забелин.
Но сверхприбор, прикинув за это время показания всех других приборов, равнодушно и громко объявил:
— Опыт останавливать нельзя!
2
Планета жила своей жизнью. Люди работали, писали стихи, забивали голы на футбольном поле, слушали музыку, ходили и ездили в гости, воздушные лайнеры переносили тысячи пассажиров через океаны и материки, а на трассе Земля — Луна в назначенный час отходили ракеты... Ничто не изменилось, но в сознании каждого, где бы он ни находился, в самой глубине билось ощущение необычайного. И разговор, на какую бы тему ни зашел, невольно касался того, что всех интересовало.
Пассажиры одного из трансокеанских лайнеров узнали о начале опыта по табло в салоне: голубая линия маршрута, радовавшая глаз геометрической прямизной, вдруг изогнулась, и звездочка, обозначающая местоположение корабля, поползла по кривой.