.
Соседи позвонили Еве на работу: «Твоя мать в больнице. Увезли на „Скорой“.»
Ева сообщила Лере, и вдвоем они помчались в больницу.
Бабушка лежала на носилках в приемном покое, где ее оставили два равнодушных санитара. На холодном полу. Она была без сознания. Ева сразу поняла, что мать умирает, и стала кричать и плакать:
— Сделайте что-нибудь, ну, подойдите к ней кто-нибудь!
А потом было уже поздно. Бабушка умерла. Как считала Лера, от того, что ей вовремя не оказали помощь.
Лера бросила, как пощечину, наконец-то появившемуся врачу:
— Вы убили ее.
Бородатый хмурый врач пожал плечами:
— Инсульт, да и что вы хотите — семьдесят лет!
— Я вас ненавижу! — сказала Лера и заплакала.
Что-то в ней изменилось после бабушкиной смерти. Появилась злость и, может быть, страх. В том числе за Еву.
Не в деньгах дело. Лера не за ними гонится. Ей нужны не дензнаки, а уверенность и защищенность. И еще… Бабку не уберегли, но Лера не допустит, чтобы ее Еву однажды увезли в какую-нибудь грязную больницу и оставили подыхать на холодном полу. У Леры будет столько денег, что они все вокруг Евы станут на цырлах скакать. Она знает, что ей придется позаботиться о Еве, и к этому надо подготовиться.
Именно из-за матери Лера хочет, во-первых, кем-то стать, просто чтобы ее порадовать, а во-вторых, хотя бы в старости создать ей условия, каких она достойна. А для этого нужны деньги. Может быть, хотя бы ценой больших денег Лере удастся избавить Еву от комплексов и страхов.
Как-то они зашли в ресторанчик. И Леру поразило, как Ева вдруг стала себя беспокойно вести. Казалось бы, расслабься и радуйся, а Ева дергается, словно ждет, что сейчас придет кто-то и скажет: «Извольте выйти вон».
Отчего у них почти всегда такое выражение лица? Приклеилось, что ли?
— Мать, ты чего?
— Дорого тут, наверное! — тоскливо ответила Ева.
— Да и хрен с ним! Не дороже денег!
А самой так больно стало…
Когда Лера разбогатеет, она будет водить мать по ресторанам и театрам. И отправит Еву отдыхать куда-нибудь к морю. Отогреться за все годы.
В комнату вошла Ева с подносом.
— Кушай, давай, тебе поправляться надо! Худая стала!
— Это хорошо, — кивнула Лера. — Глядишь, подпаду под стандарт! Мне бы еще сантиметров десять росту добавить — и вообще будет нормально!
Ева укоризненно взглянула на дочь: неужели это так важно?
А Лера невозмутимо кивнула. Конечно, важно, даже очень.
На самом деле, взаимопонимание между матерью и дочерью было таким слаженным, что они понимали друг друга на уровне взглядов и жестов. Вот как теперь. Тем более что у обеих — очень выразительная мимика.
