В общем, она смалодушничала и решила сбежать. Ева, узнав о решении дочери, ничуть не обиделась. Сказала: «Может, и правильно, тебе надо развеяться, а я выпью снотворного и лягу спать».
…Компания оказалась сборищем разномастных и малознакомых людей. Первую часть вечера Лера отчаянно скучала, не разделяя шумное придурочное веселье («Зачем я здесь, зачем мне эти чужие люди?»), и даже хотела домой к Еве…
Со скуки она налегла на спиртное.
Особенного опыта распития спиртных напитков у Леры не было, и по неопытности она быстро и сильно захмелела. Можно сказать, первый раз в жизни напилась. Как сапожник. В хлам. До такой степени, что ей вдруг взбрело в голову пойти прогуляться на свежем воздухе.
Воздух оказался очень свежим. За бортом градусов восемнадцать мороза. Таким пустяком, как зимнее пальто и сапоги, Лера по пьяни заморачиваться не стала. Слегка покачиваясь на высоких каблуках, поддерживая подол вечернего платья, она побродила по безлюдному заснеженному двору и, обнаружив детские качели, с радостью на них взгромоздилась.
Градусы суммировались, и еще было тепло.
Как мутит! Вообще мутит, не от спиртного, а на душе муторно. И год был тяжелый… Бабка умерла, как никому не нужная, бесполезная.
Лежала в приемном покое, и к ней никто не подходил… А она наверняка, Лера уверена, и не звала на помощь. Аристократическое воспитание: всю жизнь боялась обременить кого-то. Так и жила, так и померла. И, конечно, чему удивляться, эти скоты решили: бабка старая, свое пожила, хорош, дай пожить другим, у нас в палатах мест не хватает.
А она так любила Леру и была, наверное, для нее вообще самый главный и полезный человек. А теперь бабушку зарыли в землю, и ей холодно. Холодно…
Последняя мысль сопровождалась отчаянным стуком чьих-то зубов. Ба, да это ж стучат мои зубы, да это ж я замерзаю! Лера стала соображать и вроде бы протрезвела.
Вставать надо, возвращаться в тепло… Там какие-никакие, а люди. К ним надо идти. Лера сделала попытку встать.
Странное состояние. Вроде голова соображает, а движения не координирует. Мозг посылает сигнал: «А ну давай, корова, вставай, чего расселась!» — и тут опа — сбой в программе, ноги-руки сигнал не принимают. Встать не может. Сидит, как приклеенная.
«Ну все, замерзну — и кранты», — поняла Лера.
Что делать-то, мать честная? На помощь звать? Орать: «Люди, я такая пьяная, что встать не могу. Не дайте замерзнуть»? И, может быть, даже кто-нибудь придет на помощь. Но это же гадость, такое кричать. Нет, лучше тихо отойти в мир иной.
