— Митрич, не забывайся! — строго прикрикнула Тамира.
Сосед пожал плечами и направился к роялю.
— Сыграю! — пояснил он, открывая белую крышку.
— Ах, нет, увольте! — слабо вскрикнул Дымов. — Не трогайте инструмент, вы его расстроите!
Не обращая внимания на протесты Дымова, Митрич шустро застучал по клавишам и довольно бодро сыграл «Полонез Огинского». С душой и чувством. Во время исполнения Дымов морщился, как от зубной боли, но номер Супермена пришлось выслушать до конца.
Закончив, Митрич театрально поклонился слушателям. Кабанов промычал что-то одобрительное.
— В свое время мой талант был востребован! — гордо изрек Митрич. — Такие залы собирал!
Услышав про Большой зал Филармонии, Дымов поперхнулся.
После выступления Митрич допил водку и сообщил, что ему пора. Задерживать не стали. Человек-Супермен поднялся, плотнее запахнул красную накидку и потопал к балкону. Однако в последний момент вспомнил о своей миссии и сделал следующее предостережение:
— Смотрите тут поосторожнее, мать вашу!
— Что вы имеете в виду? — поинтересовался Дымов.
— Известно что — одна баба и два мужика плюс эти чертовы Бермуды! Всякое может случиться!
Обращаясь к Тамире, Митрич добавил:
— Ежели чего, кричи! Я рядом! Буду вылетать для спасения!
Он вышел на балкон и исчез, растворившись в ночной темноте.
— Безумный город! — пробормотал Дымов. — Безумный вечер!
И в это время раздался звонок в дверь.
Дымов вздрогнул: а вот и Ирина!
Ева прислушалась: в соседней комнате ругалась Лера. Объяснялась со своим Мариком, причем в характерной манере — на повышенных тонах и не стесняясь крепких выражений.
Наверное, совсем разругаются, вздохнула Ева. Зачем, все-таки 31 декабря, потом сама, дура, будет жалеть… Пойти, что ли, заглянуть к ней в комнату, сделать большие глаза или хоть по голове постучать, дескать, опомнись, дочь, зачем на людей кидаешься… Может статься, послушает.
Ева отправилась в комнату дочери. Правда уже на пороге оказалась буквально срезана услышанным.
— Отцепись от меня, нудный мужчина! — проорала Лера в трубку, закончив свою тираду совсем уж нецензурными словами, чем очень шокировала Еву. После этого Лера бросила трубку на пол и повалилась на диван.
— Вы что, поругались с Мариком? — осторожно спросила Ева.
Дочь только кивнула в ответ.
— Зачем?
— Затем, что просила тебя, как человека: скажи, что меня нет дома!
Ева пожала плечами.
— Да, отказалась врать, я вообще не люблю врать, и, пожалуйста, никогда не проси меня об этом!
