— Он что, действительно упал с неба? — шепотом спросил Тамиру Дымов.
Тамира даже, кажется, огорчилась:
— Ну что вы, в самом деле? Что, у вас чувства юмора нет? С какого неба? Не понимаете, что человек пошутил? Это же Митрич, мой сосед!
— Именно! — подтвердил Митрич.
— А как он сюда… — глупо замялся Дымов.
— Я за стеной живу, — пояснил Митрич, — в соседней квартире! Через балкон перелезть — пара пустяков! Я к Тамире иногда в гости захаживаю! По-соседски, так сказать!
Митрич схватил стоявший на столе бокал и налил в него водки.
— Ну, за соседей, стало быть!
— На хрена про Супермена плел, засланец иных миров, — усмехнулся Кабанов, — и оделся, как клоун?
— У этого чувака тоже нет ни фантазии, ни чувства юмора! — печально констатировал опознанный Митрич. — Что за люди? Стараешься для них, придумываешь, мечешь, можно сказать, бисер…
Он горестно поник рыжей головой.
— Просто Митрич не такой, как все, — пояснила Тамира, — он любит придумывать, лицедействовать! Что вы хотите, бывший актер, когда-то играл в театре!
— В ТЮЗе, — скромно добавил Митрич.
Дымов вздохнул и неожиданно признался:
— Знаете, мне всегда в этом городе было неспокойно. Здесь словно дух безумия витает. Люди немного… странные. Я потому и уехал в Европу, подальше от местного климата. Даже забывать стал, как это у вас тут бывает. Как можно по-соседски зайти на огонек в трусах и непременно через балкон, не постучавшись…
— А тут, знаете ли, так! — кивнул Митрич. — Кстати, стаканчик хлопнуть не желаете?
— Нет, спасибо! — сдержанно отказался Дымов.
— Выходит, сосед? — Кабанов с недоверием разглядывал Митрича. — А я думал, тут однородный социальный строй!
— Помилуйте, ну где ж в Петербурге найдешь однородный социальный строй! — хихикнул Митрич.
— А я смотрю, сбоку окна старые, — протянул Кабанов. — И почему-то надпись: «Не отдам своего!»
— А нам эти ваши евроокна без надобности! — гордо заявил Митрич. — А своего и впрямь не отдам! Подкатывали тут всякие толстомордые, вроде тебя, продай да продай! А вот накося, выкуси, кукиш с маслом!
Митрич повторно осушил бокал.
— Ну и продал бы, деньги б приличные дали! — снисходительно заметил Кабанов. — Место-то престижное, а тебе, рванине, не все ли равно?
— Нет, — бесстрастно ответил Митрич, — не все равно! Тутошний я. Мы в этом доме сколько лет жили и жить будем! Не дождетесь! А я, выходит, теперь самый старый пень в этом лесу: коммуналки расселили, прежние жильцы разъехались. Только наша осталась на трех хозяев: я, Зубовы да Кузя Копейкин! Понаехала всякая новорусская шелупонь! И на все парадное только одна приличная дама, — он кивнул на Тамиру. — Я, признаться, к ней часто в гости захаживаю!
