Создавалось впечатление, что у нас уже никогда не дойдут руки до дела. Мы проводили дни в праздности и неге. Времени на завтрак уходило все больше. Причем не у меня — я довольствовался кофе и кроссвордом. Но только не Джил с Каролиной. Процесс приготовления и поглощения завтрака у них превращался в настоящий спектакль по длинной, неспешной пьесе Чехова. От йогурта и персиков они переходили к сыру, прошутто, помидорам и panini,[17] затем следовали печенья в меду. Все это запивалось чаем. К тому моменту, когда они расправлялись с завтраком, уже наступало время ехать на встречу с Джоджо в хозяйственный магазин. Там мы десять минут покупали отвертку, после чего отправлялись на три часа обедать, причем поглощали пищу так, словно все утро вкалывали не покладая рук. После этого, если у нас еще был намечен ужин, о делах вообще лучше было не вспоминать. Всё, день прошел.
Впрочем, одним прекрасным утром мы решили все-таки взяться за ум. За завтраком зашла речь о том, что надо как-то решать проблему с языком — так сказать la problema con la lingua.
Мы пришли к выводу, что пока не можем похвастаться особыми успехами в итальянском. Перед отъездом мы с Джил ходили на курсы в Калифорнии, где попытались вспомнить кое-что из того, что учили двадцать пять лет назад. Каролина свободно владела немецким и французским, в результате чего она куда лучше нас понимала, что ей говорят. Но вот разговаривать на итальянском самой у нее пока не очень получалось. С нами она заниматься не желала, полагая, что мы уже ушли далеко вперед, а ощущать себя отстающей Каролина не хотела. Лично я считал, что из нас троих язык дается лучше всего мне. В ресторанах я уже практически бегло говорил. Проблемы начинались, когда итальянцы произносили что-нибудь в ответ. Короче говоря, работы еще было непочатый край.
Бруно, который как-никак занимался преподаванием английского языка, порекомендовал нам одного человека в Сполето, очень лестно о нем отозвавшись. Мы позвонили и оставили сообщение. Связаться с учителем так и не получилось — нам все еще не удавалось разобраться с инструкцией к нашему итальянскому автоответчику.
Потом Карен, жена Мартина, рассказала нам о другой преподавательнице, которая, по идее, должна была нам очень понравиться. Ее звали Паола, она была из местных и состояла в браке с австралийским архитектором по имени Кен. Мы звякнули ей и договорились о первом уроке. Каролина, естественно, заниматься отказалась. Она что-то пробурчала о том, что будет учиться сама, и буквально за несколько мгновений до того, как показалась машина Паолы, куда-то исчезла.
