— Я чувствую себя в нем как дома, — просто ответила Джил с пассажирского сиденья.
Стоп. Секундочку. Я что, рассуждал вслух или она опять прочла мои мысли?
— А домики на юге Франции… Туда хорошо ездить в отпуск. В них здорово провести неделю-другую. В этом же доме мы смогли бы прожить всю жизнь.
Меня начало трясти. Я не верил своим ушам.
— Мы можем его себе позволить?
— Ну… честно говоря, не особенно.
На этом разговор закончился.
Мы приближались к Риму и кольцевой автостраде Гранд-Раккордо-Аннуларе. Я свернул на съезд к шоссе на юг, к Неаполю. В голове крутилась только одна мысль: мы все дальше и дальше уезжаем от Рустико.
В тот же вечер я позвонил Джоджо и сказал, что мы заинтересованы в приобретении дома. Я объяснил, что мне надо посоветоваться с братом, и посетовал на невыгодный курс евро к доллару, выразив надежду, что через месяц-другой дела будут обстоять лучше. Я попросил узнать, какую арендную плату брали с жильцов Бруно и Мейес. Так мне будет легче построить разговор с братом — я попытаюсь представить ему затею с покупкой дома как выгодную инвестицию. Воображение тут же нарисовало мне Эда, поднимающего очи горе.
Когда я поздним вечером, ложась спать, закрыл глаза, передо мной снова предстал Рустико — уютные маленькие комнаты, беседка, оливковые деревья и старинная печь.
Сорренто оказался удручающе скучен. Кафе-кондитерские и магазины с футболками. Душой я был в Умбрии. Я не мог сосредоточиться ни на чем другом. Отвлекся я только в тот день, когда мы отправились на пароме в Неаполь и два часа бродили по лабиринту улочек в поисках лучшей в мире пиццы. Мы ее отыскали. Она действительно оказалась лучшей в мире.
Если хотите попробовать, загляните в пиццерию «Trianon» на виа Коллетта. Пицца была хрустящей и при этом сочной. Томатный соус готовили там же, где его, собственно, и придумали, используя помидоры «сан-марцано». В колбасе (я обожаю пиццу с колбасой), в отличие от нашей, американской, чувствовался вкус настоящей свинины, а сыр моцарелла, казалось, изготовили из молока коровы, которая буквально паслась за окном (он был очень свежим). В дровяной печи, разогревавшейся до температуры тысяча двести градусов, все эти оттенки вкуса сплавлялись воедино, в результате чего получался горячий, пышный, с аппетитной корочкой кулинарный шедевр. Правда, люди, сидевшие с нами за столом, сказали, что есть еще одно местечко, под названием «У Микеле», где пиццу готовят еще вкуснее. Я попытался уломать Джил и Каролину через некоторое время еще раз перекусить, но они не вняли моим мольбам и потащили меня, кричащего и упирающегося, обратно на паром.
