Истинная мудрость, невероятная физическая сила, необыкновенное мужество и редкостная удачливость полководца еще при жизни Тимура стали «притчей во языцех». Однако это было далеко не всё. Ему приписывали самые невероятные мистические способности, легенды о которых сохранились и после смерти Великого эмира и, длинным шлейфом протянувшись через века, дошли до наших дней, накрепко связав между собой прошлое и будущее, страны и людей, независимо от их национальности или расовой принадлежности. Начав свою карьеру с горсткой вооруженных всадников, Тимур с годами стал воплощением военного, политического, экономического и культурного наследия Средней Азии.
Из официальных источников о детстве и юношестве Тимура известно немногое. Произведения его современников Руиса де Клавихо и Ибн Арабшаха проливают некоторый свет на этот период.
В год Мыши 1336, предположительно 9 апреля, в оазисе Кеш (ныне Шахрисабз, или «зеленый город»), в пятидесяти милях к югу от Самарканда в Трансоксиане (область современного Узбекистана между Амударьей и Сырдарьей), в семье вождя монголо-тюркского племени барласов Тарагая Барласа (вероятно, тогдашнего правителя Кешской долины) родился мальчик, которого назвали Тимур. Полное же имя ребенка звучало как Тимур Тарагай Барлас, иначе говоря, «Тимур, сын Тарагая из рода барласов». Как гласит предание, он родился с комком запекшейся крови в руке и с белыми, как у старца, волосами (то же самое говорили и о Чингисхане). Прослышав об этом, местные жители пришли к общему мнению, что, безусловно, в семье Тарагая родился великий человек.
Отец Тимура, Тарагай, скорее всего, происходил из знати отюреченного монгольского племени барласов, обосновавшегося в Мавераннехре (междуречье Сырдарьи и Амударьи) в XIII в., и являлся потомком нойона (крупный феодал-землевладелец в Монголии в средние века) Карачара, помощника и дальнего родственника Чагатая, сына Чингисхана[2]. Таким образом, Тарагай, а вместе с ним, разумеется, и его сын сами принадлежали к роду Чингиса, хотя некоторые источники говорят о том, что Тимур был правнуком Золотоордынского хана по материнской линии. Как бы там ни было, прямого родства между Тимуром и Чингисханом не существовало. И этот важнейший в жизни людей того времени фактор не играл на руку ни Тимуру, ни его отцу. Тарагай не был богатым человеком, но сохранял немалое влияние в своем племени, что унаследовал и его сын, которому, однако, пришлось в своей карьере рассчитывать преимущественно на свои собственные силы и способности. Тимур рос без матери. Она умерла, когда мальчик был еще очень мал.
