Конечно, как известно, классическим флибустьерам Карибского моря львиную долю «кадров» всегда поставляли англичане и французы, но стекалось туда и немало голландцев, португальцев, индейцев, а также чернокожих африканцев и метисов. К примеру, на борту французской разбойничьей бригантины La Trompeuse («Обманщица») в 1684 году было 198 человек, и помимо французов в команде числились шотландцы, голландцы, индейцы, шведы, ирландцы, выходцы с острова Джерси и из Новой Англии, а также негры и мулаты.
Римская мозаика из Туниса, III век. Дионис изгоняет пиратов из Тирренского моря. Фото: AKG/EAST NEWS
Александр Великий и пират Дионид
В «Республике» Цицерона есть рассказ о том, как на суд к Александру Македонскому был приведен пират Дионид. Царь, конечно, обрушился на него с обвинениями и упреками, но тот вдруг невозмутимо ответил, что они — одного поля ягоды. Разница между государем и разбойником состоит лишь в том, что второй имеет один корабль и малое число людей, а первый — флот и войско. К этой легенде обращался в свое время и Блаженный Августин (354—430), христианский теолог и церковный деятель. И в последующие века многие мыслители и писатели использовали эту притчу в своих обличениях несправедливости властей. А в XV веке она привлекла внимание знаменитого поэта Франсуа Вийона, который, собственно, и сам был разбойником, правда, сухопутным. В его поэме «Большое завещание» под именем Диомеда фигурирует Дионид.
Разбойники «в своем дому»
Ясно, что основой сосуществования таких «отвязных» граждан мира могли быть только независимость и свободолюбие. Вот свидетельство английского губернатора Барбадоса лорда Уиллоуби (XVII век), докладывавшего государственному секретарю о захвате голландской колонии на
Тобаго
флибустьерами с
Ямайки
: «Все они — сами себе хозяева и сами выбирают такой образ жизни и такой путь, какой хотят, полагая, что все захватываемое ими, будь то остров или что-либо на нем, должно быть полностью в их собственности, себя же считают вольными господами распоряжаться этим по своему усмотрению».
В то время как на военном флоте и даже на торговых судах царила суровая дисциплина, провинившихся матросов наказывали очень жестоко, у пиратов жизнь текла вольготно, а внутренняя организация отличалась невиданным демократизмом. Все должности на борту были выборными. Любое важное решение принималось после обсуждения на совете (сходке) простым большинством голосов. Вожак избирался из числа самых решительных, сметливых и удачливых, но властвовал он далеко не абсолютно: головорезы безропотно слушались его приказов только в бою. Анонимный автор, участвовавший в 1680 году в походе флибустьеров на юго-запад от Европы, пишет, что, когда корабль Эдмонда Кука повстречал испанский галиот (плоскодонное судно для каботажного плавания) из Картахены, в команде возникли распри — «одни хотели взять его на абордаж, другие нет, так что в итоге они упустили его». И мнение капитана, рвавшегося вперед, не сыграло решающей роли.
