Вроде бы все идеально сходится. К тому же становится ясно, отчего это, собственно, у «принца гениев» нет охоты вспоминать название этого села, притом что другие местные топонимы он называет точно, — кому приятно вспоминать место заточения? Но с точки зрения науки все довольно сомнительно. Вплоть до того, что сам факт этого заключения никакими документами не подтвержден, в отличие от двух предыдущих «отсидок» дона Мигеля в Севилье и Кастро-дель-Рио.
Но легенда сделала свое дело: сегодня Дом Медрано — общепризнанное узилище Сервантеса, а его камера «о двух этажах» — один в полуподвале, другой глубоко под уровнем почвы — оформлена и содержится более чем торжественно и почтительно. Табличка у входа, например, сообщает, что здесь, дабы проникнуться духом места, добровольно заточил себя в 1860-х подвижник сервантистики Хуан Артсенбуч, чтобы составлять первое полное издание «Дон Кихота» с академическими комментариями.
...А по другую сторону дороги, на небольшом продуктовом рынке «для своих», толпятся шумными рядами покупатели, среди которых нетрудно заметить типичную Тересу Пансу: на глаз она не доверяет качеству лимонов, взрезает их и утверждает, что поверила бы на слово, только если бы они выросли на знакомом ей дереве. И мужа ее Санчо, который, обсуждая с соседом недальновидные действия премьер-министра, то и дело замечает: «если бы меня спросили», «мне с самого начала было очевидно»… Настроив зрение, можно разглядеть и цирюльников, и священников, и почти любое лицо, явленное нам в сервантесовском романе. Возможно, я захожу слишком далеко, позволяя воображению возобладать над действительностью. Но несомненно одно: все это вместе — селение, ленты улиц, ломаными штрихами стекающиеся к центральной площади, где бьет слабенький источник питьевой воды и зазывает постояльцев звуками фламенко «Кихотель», толпа на рынке, дети, гоняющие мяч, усатые плуты, которые, заслышав славянскую речь, протягивают тебе мобильный и кричат: «Полтора евро,
Польша
,
Россия
!» — все это тот самый народ, который мы рассчитывали найти и нашли. Народ святого Кихады Доброго.
Глава 6. Преображение героя
…Солнце еще весело припекало головы этого народа, когда мы отправились к конечной цели нашего продвижения на юг. В места, где круглый год поют птицы и где концентрация мифологических сюжетов и персонажей достигает критического предела. Всего километрах в двадцати к юго-востоку от Аргамасильи начинается та самая «прославленная местность», которая описывается и в самом начале романа, когда Кихот, еще в одиночестве, впервые выезжает из родного поместья. Монтьельская низменность, открывающая странникам ламанчское чудо природы — лагуны несчастной доньи Руидеры.
