Встреча в Сан-Паулу
Встреча произошла на Первом конгрессе писателей Бразилии в январе 1945 года, и это была любовь с первого взгляда. Ее звали Зелия Гаттаи. Она тоже прибыла для участия в работе конгресса. Очень известному, красивому, талантливому Жоржи было тогда 33 года, а ей — 29. По счастливой случайности он только что развелся со своей первой женой Матильдой (хотя какая жена могла остановить влюбившегося баиянца?). И вот, пожив немного холостяком и заслуженно заработав себе репутацию Распутина (именно так звали его товарищи по партии, когда он отправлялся проведать девушек на пляжах Копакабаны), Жоржи встретил единственную и неповторимую дону Зелию, которая, к слову, была тогда в браке и имела сына. А у Жоржи подрастала дочь, оставшаяся с Матильдой. Впоследствии писатель воспроизвел этот знаменательный день в подробностях и рассказал, что ответили ему друзья, когда он показал на Зелию, будучи уверенным, что добьется этой красавицы. Паулу Мендес ди Алмейда тогда расхохотался в голос: «Да никогда в жизни! Руки коротки. Это порядочная женщина… Ты спятил, бедный мой Жоржи. Откажись от этой затеи».
Но как Жоржи Амаду мог отказаться от задуманного? Он, по его же словам, тогда «разбился в лепешку», и прекрасная дона Зелия уже в июле перебралась к новому супругу и жила с ним долго и счастливо до его последнего дня. В этом браке у них родились двое детей: в 1947 году — сын Жуан, в 1951-м — дочь Палома. Сын «удался в Зелию — воплощенная доброта, приятие всего и вся, спокойная уверенность и веселое спокойствие. Мы с Паломой — позаковыристей, не так добры и великодушны, как Зелия и Жуан, мы более себялюбивы и жестки. Зато мы наделены лукавой гибкостью, позволяющей нам обуздывать душевные порывы, которые способны привести к непониманию…» — признавался Жоржи.
Бразильский писатель у стен Московского Кремля. 1951 год. Фото: РИА «НОВОСТИ»
Прозревший друг
«Советская земля! Ты — наша мать, // Сестра, любовь, спасительница мира!» — эти духоподъемные строки из поэмы «Песни о советской земле» Жоржи Амаду написал после первой поездки в СССР в 1948 году. Молодой, вдохновенный писатель был покорен советскими преобразованиями. «Моя жизнь писателя, — вспоминал он, — началась в тридцатых годах… когда стала разрываться железная блокада — блокада клеветы, которой реакционные, ретроградные правительства пытались скрыть правду об СССР. В ту пору в Бразилии появились первые переводы произведений первой великой фазы советской литературы. Я говорю о книгах Серафимовича («Железный поток»), Фадеева («Разгром»), Бабеля («Конармия»)… Все мы чем-то обязаны советской литературе того времени, рожденной в пламени революционных событий, в гражданской войне, — литературе плоти и крови, живой, свободной, бессмертной».
