И так идти тяжело, а о лежащем наверху снеге и подумать страшно (танкисты предупредили, что, несмотря на солнце, он есть). Суворовцам пришлось еще сложнее: с 6 по 8 октября белый саван целиком накрыл горы. Хуже всего было то, что свежий снег выпал поверх слежавшегося. Сначала ноги, часто совсем босые, проваливались в рыхлый слой, потом пробивали наст нижнего. Вытаскивая их, солдат резал икры и ступни о кромку ледяной корки. В час иногда проходили не больше 200 шагов.
Лучше всех приспосабливались к трудностям казаки, тяжелее пришлось офицерам и пленным. Союзники оставили в Муотатале и Гларусе своих раненых и, чтобы их не тронули, вели с собой в качестве заложников полторы тысячи пленных французов. Разутые и раздетые, многие замерзали на перевале насмерть. Особенно туго приходилось тем, кого ночь застала на вершине.
Наверх мы залезли за три часа, а вниз шли четыре. На спуске стало понятно, почему солдаты срывались здесь в пропасть. Дорога идет зигзагами, и чтобы срезать петлю, многие садились и съезжали вниз до следующего карниза. Иногда удачно, а иногда промахивались и гибли. В некоторых случаях другого выбора просто не было. То место, которое изображено на полотне у Сурикова, без опоры на палки трудно пройти даже по сухой тропе — постоянно поскальзываешься. По снегу тут можно только ехать вниз, очертя голову, как на крутом лыжном спуске. Веселый «молодой старик» Суворов на картине — тоже легенда. Капитан Грязев вспоминал, что сидящего на лошади фельдмаршала, истерзанного думами и невзгодами, поддерживали с двух сторон дюжие казаки. Когда тот порывался идти пешком, они говорили: «Сиди уж». По словам того же Грязева, «вся наша армия и полки перемешались, рассыпались; всякий шел там, где хотел... как кому его силы позволяли... Все тягости, на себе несомые, разбросали или растеряли, даже и самое оружие, как первое охранение воина; всякий мыслил о себе собственно; никто не мог повелевать, и всякое повиновение исчезло». Когда вышли наконец к лесу у деревни Паникс, то у солдат не было сил даже развести костер.
Дорога к перевалу Паникс даже летом местами покрыта снегом. В октябре 1799-го суворовской армии пришлось пробиваться здесь через сугробы, теряя людей, лошадей и пушки
Исторический экскурс
Русская армия оставила в Альпах около 5000 человек, больше 20% своего состава. Особенно высоки были потери в мушкетерских полках, иногда более 40%. Меньше всего пострадали казаки — около 5%.
