Несколько жителей деревни провожают нас на лодках по реке Махакам до места, которое трудно отличить от тысяч ему подобных. Отсюда начинаем переход по крутому и скользкому склону. Через полкилометра у всех подкашиваются ноги: вот и первый привет от джунглей. И можно лишь вообразить, что ждет нас дальше. Три шага вперед, шаг назад, пятнадцатикилограммовый рюкзак словно бы стал еще тяжелее. К тому же он то и дело цепляется, застревает в ветвях, лианах, колючках. Помогаем себе руками, коленями; ставишь ногу — и тут же скользишь, ступня проваливается — невольно уцепишься за лиану. Она, такая надежная на вид, внезапно поддается, почва уходит из-под ног, рюкзак качается, тебя заносит... Хватаясь за какие-то корни, выбираемся на твердую поверхность.
Мы в огромном природном храме— джунглях Борнео. Куда ни глянь — зелень всех оттенков, в которую местами вкраплено небо с тяжелыми облаками и желтые пятна берегового ила.
От каждого шума, шороха, скрипа невольно вздрагиваешь.
Веду глазами по высоченному стволу, задираю голову, но и этого мало, взгляд тянется выше, выше. И все же не достигает вершины. Вверху ствол светлеет, кажется почти белым, тоненьким: иначе крона не найдет себе места среди других и не выберется к солнечному свету. Ветви и листва купаются в нем. Забываю о жгучих укусах кровососов: перед глазами в солнечном блике закружилась карусель бабочек.
Лес питает себя сам: дерево живет, сколько может, пока корни и листья в состоянии извлекать питательные вещества. Когда оно упадет, другие займут его место, а поверженное сгниет, исчезнет... На него набросятся термиты, пробурят ходы личинки, на нем вырастут грибы, мох.
Невозможно обойтись без перчаток: кусты, ветви покрыты шипами, колючками, сочатся жгучим соком. До них нельзя дотронуться голой рукой. В отличие от нас носильщики, босые и полуобнаженные, стоически переносят царапины, укусы, порезы, уколы. На привале они натираются керосином — и для дезинфекции ран, и для отпугивания насекомых. С питьем у них тоже нет проблем, а мы воду фильтруем и обеззараживаем таблетками.
В листве мне мерещится просвет: подъем кончается! Кто-то облегченно вздыхает, другой насвистывает. Но, хотя путь более ровный, лес еще гуще.
Гиганты по 50—60 метров, чьи вершины уходят на необозримую высоту: средний этаж деревьев, чьи кроны образуют свод из миллиардов листьев разнообразнейших форм и оттенков. И подлесок из раскидистых деревцев, кустов,— здесь великое разнообразие видов. Даже специально выискивая, редко обнаружишь два растения одного вида.
