Приближаясь к мосту над рекой, я привстал, вгляделся вперед. И не увидел на мосту рельсов. На нем не было вообще ничего, кроме боковых ферм и их верхнего крепления. Насыпь обрывалась в воду.
— Прыгай! — закричал я. И первым полетел под откос.
Вторым покинул тележку Павел. Но врезался в дерево. Сережа Вилков приземлился удачно.
Когда мы подбежали к Павлу, тот глухо постанывал.
— Паша, что? — спросил я.
— Спина,— еле прошептал он.
Осторожно вынесли его на насыпь, раздели до пояса. Через всю спину Павла шла ссадина.
А тележка тем временем стояла на другом берегу. Оказалось, рельсы, лишившиеся опоры — мостовых быков,— прогнулись чуть ли не до самой реки и с насыпи их не было видно.
Стальной путь держался на одних накладках, скрепляющих стыки. Чтобы рельсы не разошлись, охотник с Лебединого связал их проволокой и продолжал ездить по опасному участку.
Мы прикинули ширину реки. Она разливалась метров на сто.
— Сережа, сгоняешь за тележкой? — спросил Павел, уже пришедший в себя.
— Сроду не ходил по натянутой проволоке, а здесь, видно, придется,— ответил Вилков. И, оседлав одну рельсу, пополз к противоположному берегу реки.
Вилков благополучно добрался до вагонетки. Разгрузив ее, осторожно покатил назад.
Павла посадили на тележку и снова пошли вперед. Рельсы раскачивались под ногами, и от страха нас прошибал пот. Шагая по висячей стальной магистрали, мы крепко держались за борта тележки, чтобы не оступиться.
К счастью, переправа закончилась благополучно, и вскоре за мостом мы очутились во владениях Ивана с Ярудея. Старый охотник удивился появлению людей с велосипедами не меньше тех, с кем мы встречались до него. Угощая нас славной ухой, он рассказывал о своем одиноком житье-бытье.
— Жена меня бросила, вот и уехал сюда, живу отшельником. От нечего делать развожу рыбу да дичью промышляю. Сейчас, правда, отпуск у меня, так дома сижу. А то бы не застали здесь.
Иван был богачом по сравнению с семьей Бычиных. Он имел моторную дрезину, моторную лодку. Его владения простирались на семнадцать километров от дома в сторону Енисея.
На моторной дрезине он довез нас до конца своей земли. Дальше лежала река, над которой опять висели рельсы. Быки, вплотную подходящие к берегам, осели, и стальная магистраль выгнулась над водой.
— Боюсь я катиться по этой дуге,— проговорил Иван.
Но экспедиции не оставалось ничего иного, как снова оседлать рельсы.
