Как я понял из разговора, водитель с помощником решили заночевать в Невшехире, чтобы утром взять в Анкару побольше пассажиров. Полупустые дальние рейсы невыгодны, и на стоянках в ожидании клиентов автовладельцы выстраиваются в очередь.
— Большая у вас семья, Ахмед-бей? — спросил я.
— Не очень,— ответил он.— У меня шестеро детей. Трое уже взрослые и живут отдельно. Теперь осталось женить младших сыновей.
— Так в чем же дело?
— Для этого нужны немалые деньги. Турецкая свадьба для рабочего люда просто разорительна.
— Разве вы, Ахмед-бей, не состоятельный человек? Я слышал, автобус принадлежит вам.
— Это так. Но выкупил я его недавно. До этого тридцать лет крутил баранку в частной туристской фирме. В конце концов удалось скопить деньги и стать владельцем автобуса. Но богатым назвать меня никак нельзя.
— Но теперь дела пошли в гору?
— Если проезжу без аварий еще год, решу семейные проблемы.
Но планам Ахмед-бея не суждено было сбыться. Некоторое время спустя я повстречал в Невшехире расстроенного Османа. Мы попробовали объясниться по-турецки, но я его понимал плохо. Тогда Осман окликнул модно одетого парня, который протирал стекла новенького «рено».
Его звали Арифом. Он говорил по-немецки.
Со слов Османа Ариф рассказал, что при выезде из Каппадокии с Ахмед-беем приключилась беда. Спросонья он не заметил течи масла, и возле караван-сарая двигатель «мерседеса» заклинило. Пришлось возвращать пассажирам деньги, платить за буксировку, и теперь надо менять движок. С неисправной машиной пришлось распрощаться, а Осман снова стал безработным...
Работу в Невшехире найти трудно. Немало жителей в ожидании случайного заработка часами просиживают перед гостиницей. Только помани — побегут выполнять любое поручение: отнести, погрузить, разгрузить, вымыть машину. У здешних лавочников свои проблемы—среди бедняков товары идут не ходко. Едва сводят концы с концами мелкие землевладельцы — цены на базаре бросовые, поэтому наживаются лишь торгующие оптом посредники.
Я распрощался с Османом, а Ариф возобновил свое занятие.
— Чей это автомобиль? — спросил я.
— Мой,— гордо ответил парень.— Купил в Западной Германии. Я работал три года в Мюнхене.
— А что ты там делал?
— Убирал мусор.
— А чем занимаешься здесь?
— Теперь я скупаю в провинции ковры и отвожу в Анкару или Стамбул. Три года на чужбине — верный шанс выбиться из нищеты.
Подземные этажи
Невысокий мужчина лет пятидесяти с морщинистым загорелым лицом стоял у киоска с буклетами и открытками. Он жестом предложил следовать за ним к небольшому каменному сарайчику за невысокой оградой. Вооруженный полицейский, на удивление приветливо оглядев нас, затворил решетчатую калитку.
