Тони хмыкнул:
— Боюсь, что кто-то может после твоего телефонного разговора оказаться здесь гораздо раньше твоего Джона.
И, словно в подтверждение его слов, дверь с грохотом распахнулась.
— Руки за голову! Встать лицом к стенке! — раздался сзади скрипучий голос.
12
Гриновский лежал на продавленном Кожаном диване, а Витюша безостановочно расхаживал по узкой, со скошенным потолком, дворницкой.
— Ты, старик,— выговаривал Витюша,— и сам свихнешься и других под монастырь подведешь. Скажи на милость, ну зачем ты устроил эту безобразную сцену?
— Тот, в шапочке...— попытался объяснить Гриновский, но Витюша замахал на него руками.
— Да пойми ты, голова садовая, что человек просто вышел за сигаретами. А когда увидел, что киоск закрыт, направился к подземному переходу. И он не виноват, что ты со своим Синюкаевым оказались у него на пути...
— Но ведь Синкжаев...— начал было Гриновский, однако Витюша опять не дал ему говорить.
— Слушай меня внимательно! — с непривычной для него суровостью вновь перебил его Витюша.— Когда ты устроил драку, мне с большим трудом удалось отстоять тебя от праведного гнева милиции... Что же до Синкжаева, то, вероятно, он не врет, что пенальчиков в твоей сумке не было. Поди проверь! Однако самое главное — недостающие таблички — он принес—Витюша потер ладони одна о другую.— Ну теперь держись! Сделаем такую работу, все закачаются... Да, сколько там было пенальчиков?
— Три с рисунками,— подумав, ответил Гриновский.— И один чистый.
— Очень интересно,— отметил Витюша.— Значит, спираль, жучок, стрелки... Так-так... Ладно. Я побежал в контору, а ты давай домой, в семью. И никакой самодеятельности. Вечерком забегу...
Только Гриновский решил последовать совету друга, как в дверь сначала постучали, а потом на пороге дворницкой появился молодой человек в джинсовом облачении.
— Добрый день,— вежливо наклонил голову вошедший.— Не могу ли я видеть Алексея Аполлинарьевича Гриновского?
— А по какому вы, собственно, делу? — осведомился Гриновский, пытаясь в тусклом свете лампочки разглядеть молодого человека. У него были очень длинные, собранные на затылке в хвост волосы.
— Видите ли,— начал вошедший,— наши дачи находятся рядом...
— Я свою продал...
— Точнее, дача моих родителей и ваша...
— Постойте, постойте,— пригляделся Гриновский.— Я, кажется, вас узнаю. Вы — Максим, Максим Киселев. Сын Петра Андреевича. Как, кстати, его здоровье?
