Под валуном внавал лежали рогатые оленьи черепа. Их тут были десятки — побелевшие от времени, почти рассыпавшиеся, и относительно свежие. На некоторых висели пестрые лоскутки, подвязанные к отросткам рогов. Тут же стоял ржавый чугунок — видимо, для мелких подношений, валялись осколки стекла.
Не обращая на нас никакого внимания, Николай семь раз обошел вокруг камня, опустился на колени, высыпал горсть чего-то — как мне показалось, табака — в чугунок. Затем достал плоскую фляжку коньяка, скрутил пробку и вылил содержимое на камень. После чего повернулся к нам:
— Все, идите обратно. С хэхэ говорить буду.
Пораженные увиденным, мы как во сне вернулись к дотлевающему костру, налили еще чаю. Апицын не возвращался. Стало зябко, и мы забрались в палатку.
Встали мы рано, с рассветом. Апицына нигде не было видно. Вероятно, «проведав» своего хэхэ, ненец сразу тронулся в обратный путь.
После краткого завтрака мы отправились на рыбалку: доктор на озеро, а я — снова на речку. Слова ненца о том, что ее зовут Харьюзовый ручей, задели мое рыбацкое самолюбие.
Я отправился вверх по течению до первого переката, под которым голубело крохотное озерцо — на Севере их называют «улово». Отстегнув от лесы вчерашнюю блесну и поставив одинарный крючок, наживил слепня. Забросил. Ничего. Еще раз. И снова впустую. И снова. Как я ни подергивал лесу, как ни «играл» насадкой, хариус на мои хитрости не поддавался.
Долго выносить подобное издевательство я не мог. «Это же надо,— думал,— не поймать ни одной рыбины на ручье, который называют Харьюзовым!» И промаявшись еще немного, я собрался к Роману на озеро. Смотал спиннинг. Повернулся. И — остолбенел.
Неподалеку от меня стояла девочка лет двенадцати в ненецкой одежде и смотрела в мою сторону. Ни взрослых, ни оленей рядом с ней не было.
— Ты одна? — оторопело спросил я первое, что пришло в голову.
Не утруждая себя ответом, девочка негромко произнесла:
— Позови доктора.
Странно, но я незамедлительно выполнил ее просьбу-приказ.
— Рома! — что есть силы заорал я.— К тебе посетитель!
— Ну что шумишь! — донеслось с озера.
Однако короткое время спустя Роман появился, неся связку таких же, как вчера, фунтовых щурят. Заметив девочку, он принялся одергивать латаную выцветшую штормовку, опустил рыбу на мох,— Вы ко мне?
— Дедушка умирает,— сказала девочка.
— Где? — почему-то спросил Роман: — Гм-м...
— Там...— девочка неопределенно махнула рукой в сторону тундры.
