Шоссе удивило оживленностью. Машины шли одна за одной, а вдоль дороги — дома, дома, участки, поля, и всюду люди, люди. Кончалась одна деревня, а за полоской поля уже начиналась другая.
Талышские деревни и очень похожи, и очень отличны. Одинаковых строений я не видел, а объехал почти весь район. Огромные, чистенькие, с просторной верандой, с едва ли не обязательным парником-садом. Стены из галечника или бутового камня. Но многие дома недостроены.
— Почему? — переспросил мой внимательный сопровождающий Вагиф.— Трудно у нас с пиломатериалами. Очень дорогие они, и нет их. Люди сами, семьями строят себе дома, благо камня хватает. Стены построили, а дальше... Доски не купишь.
— Все-все сами?
— Абсолютно все. Были бы стройматериалы.
— А сколько лет уходит на строительство? — не унимался я.
— Восемь — десять.
Ленкоранский район словно некая зона нового освоения — сплошная народная стройка. Это и не удивительно, в талышских семьях, как правило, пять-восемь-десять и более детей. Большо-ой дом нужен.
Помню, проезжали деревню, увидели одноэтажную школу; на маленьком школьном дворе — ребят, как скворцов в стае. Все смуглые, неугомонные, все разом переговариваются, все куда-то спешат. Потом я узнал, что в некоторых школах классы очень переуплотнены. Большие-большие школы требуются едва ли не каждой деревне...
Центр деревни, конечно же, чайхана, около нее целый день полно мужчин. В шапках, в пальто они стоят, разговаривают, миросозерцают. Каждый уважающий себя мужчина в руке обязательно крутит четки.
Женщин среди них не увидишь, женщины в поле. Они казались цветами среди ровных рядков зазеленевших всходов капусты. Удел восточной женщины — работа, дом. Так было всегда, так есть и сейчас. И от обычаев предков никто не собирается отказываться.
Я ни разу не видел в поле трактора, хотя всюду шли весенние полевые работы,— только группы по двадцать-тридцать человек, в цветных одеждах и в ярких платках, прикрывающих лицо. Потом мне объяснили, почему так. Оказывается, в талышских деревнях найти работу трудно, ее просто нет. Поэтому — ручной груд. Конечно, есть и трактора в совхозах, и другая техника, но я ее не видел.
Земли мало. Людей много. Очень много! В деревне Сепаради, например, куда мы приехали, живет пять тысяч человек, а в совхозе работает немногим больше тысячи, хотя нужно было бы значительно меньше. И сколько таких переполненных деревень в Талышском крае? Сколько таких переуплотненных совхозов?
