Машины тем временем остановились у бензоколонки, на развилке шоссе. Здесь стоял автофургон, шофер которого, как выяснилось, ждал именно их. Главарь пошел открывать багажник, но картину у него перехватил неведомо как подоспевший Вайлди.
— О"кэй, парень, давай и ее сюда,— одобрил его действия главарь.
— Нет,— возразил Вайлди.— Она — моя...
— Ты что это задумал, парень? — вытащил револьвер главарь.
И тут глядевший в окно Тони увидел, как револьвер взметнулся в воздух. То же самое произошло и с револьвером водителя автофургона, когда тот попытался направить его в сторону Вайлди. Тут же, синхронно, открылись обе задние дверцы их машины, и оба бандита беззвучно рухнули на дорогу.
Вайлди с картиной под мышкой направился к машине. Аккуратно положил ее в багажник, неторопливо захлопнул крышку, затем сел за руль, включил зажигание и сказал своим пассажирам:
— Вперед, ребята!
Остолбеневший хозяин бензоколонки так ничего и не понял.
VIII
В холле первого этажа корпуса травматологии, куда вызвали Гриневского по внутреннему телефону, было сумрачно и холодно. На улице шел снег.
— Алексей Аполлинарьевич? — от стены отделился невысокий плотно сбитый человек и направился к Гриновскому, тяжело опиравшемуся на палку.— А я вас сразу узнал. Моя фамилия — Синюкаев.— Человек говорил, почти не разжимая губ.— Волею судеб я оказался на столь памятном теперь для вас повороте шоссе как раз в тот момент, когда... когда вы были так неосторожны.
— Дальше, дальше!
— Дальше? Когда я понял, что в моей помощи не нуждаются (водитель положил вас на заднее сиденье), то пошел к автобусной остановке. И тут наткнулся на сумку. Вашу сумку...
У Гриневского перехватило дыхание.
— Да не волнуйтесь вы так, Алексей Аполлинарьевич,— проговорил Синюкаев.— Сумка ваша в порядке. Все на месте: документы, вещи, ключи...
— Где она? — сорвался на крик Гриневский.
— Вас ведь выписывают на будущей неделе? Вот я вам и позвоню домой. Чтобы, значит, встретиться... Но только чтоб все было по-честному! Понимаете?
Гриновскому удалось наконец поймать взгляд Синюкаева. Ему показалось, что это был взгляд человека, который всегда добивается своего.
...Когда в тот вечер на даче Гриневский, положив в сумку коробку с пенальчиками, собирался уходить, сторож сначала не хотел его отпускать, а потом попросил взять с собой. «Будь прокляты все деньги,— твердил он.— Здоровье и покой дороже!»
Гриневский, как мог, успокоил его, пообещав вернуться на дачу чуть ли не первой же утренней электричкой.
