— У нас есть более серьезные дела, чем разговор о футболе. Позвони руководителям всех пятнадцати групп. Скажи им одно слово «Рекс», они поймут. А я за это время переговорю с уполномоченными районов.
Они поставили машину в квартале Ла Вилет на бульваре Мак-Дональда, сразу за остановкой кольцевого автобуса, и направились ко входу в метпо. Находившаяся неподалеку казарма жандармерии казалась пустой, хотя стоянка перед ней была заставлена синими автобусами, в которых возят республиканские роты безопасности, в просторечии называемые по первым буквам — ЦРС.
Поезд тронулся. Контролер метрополитена заставил их немного подождать, прежде чем прокомпостировал билеты. Лунес подошел к плану и ткнул пальцем в станцию Бонн-Нувель.
— Пересадку можно сделать на Восточном вокзале, а потом на Страсбур-Сен-Дени.
— Лучше на Шоссе д"Антен. Ехать дольше, но зато у нас будет всего одна пересадка.
На каждой остановке в вагоны входили алжирцы. На станции «Сталинград» поезд был уже переполнен ими, и редкие пассажиры-европейцы стали оглядываться с тревогой. Саид усмехнулся, ибо вспомнил о плакате, который выпросил у Раймона перед уходом из типографии. Вытащив его из кармана, осторожно развернул и показал Лунесу.
— Посмотри-ка, что я печатаю два дня кряду.
Над фотографией актеров Жани Эспозито и Бетти Шнейдер плакат извещал о фильме режиссера Ревитта, название которого большими синими буквами кричало во всю ширину листа: «Париж принадлежит нам».
— А ты не думаешь, Лунес, о том, что Париж сегодня будет наш?
— На один вечер... Если бы все зависело только от меня, я бы с радостью оставил французам и Париж, и все остальное в этой стране — за деревушку в Алжире, где-нибудь в районе Ходна.
— Ты даже знаешь, куда хочешь ехать?
— Конечно. Саид помрачнел.
— Не обижайся. Уж если мы собираемся сегодня вечером, то только для того, чтобы иметь право дожить свои дни на родине.
Роже Тиро
Под холодным осенним дождем, лившим с утра, старое здание лицея имени Ламартина казалось тоскливее обычного. В классе царила гнетущая атмосфера. И не только потому, что преподаватель Роже Тиро рассказывал о средневековье. После плотного завтрака в столовой ученики, борясь с дремотой, едва слушали учителя, и Тиро с беспокойством подумал о том, не связана ли причина этого оцепенения с выбранной им темой.
С тех пор, как Роже Тиро узнал, что жена ждет ребенка, он увлекся положением детей в разные эпохи и постоянно включал краткие сведения из этой области в свои лекции.
