Собственно, в городе как бы три поселка или даже четыре. Первый — центральная часть — панельные многоэтажки. Второй, он чуть выше, на сопке — ряды одноэтажных бараков, около которых еще сохранились следы прежней тайги: сосны и лиственницы, здесь самая зеленая часть города. Третий, за шоссе, пожалуй, самый привлекательный — ухоженные частные домики с приусадебным хозяйством, их большинство, хотя есть здесь до сих пор и вагончики, врытые в землю. А четвертый поселок я бы назвал «остатки прежней Тынды» — несколько добротных рубленых домов вдоль шоссе, но судьба их, судя по всему, решена окончательно и бесповоротно — многоэтажки уже вытесняли и их.
Дома, город, архитектура — как известно, след нашей культуры. Он останется после нас, после нашего поколения первопроходцев 70-х и 80-х годов. По этому стилю потомки станут судить о нас — о нашем умении жить, работать, мыслить.
Что им расскажет Тында?
Невзрачный город, выштампованный в Москве: панели доставлялись из Москвы и соединялись в дома московскими же строителями. Таковой, серийной, получилась Тында, ее центральная часть. Она неотличима от новостроек Чертанова или Бибирева, Филевской поймы или Зюзина.
А надо, чтобы отличалась. Север все же! Зимой морозы до пятидесяти градусов. Давят неделями. Панели насквозь промерзают, в комнатах на стенах, случается, наледи нарастают, лед искрится. Особенно в тех домах, что построили из панелей местного домостроительного комбината. Впрочем, и в сборно-щитовых домиках зимой тоже не жарко, а они составляют добрую половину жилого фонда, которую не увидишь на макете.
Однажды мне довелось ночевать в таком домике-общежитии. В комнате круглые сутки горел «козел» — самодельный мощнейший электронагреватель, рядом с ним — жарища, а термометр на стене показывал только плюс четыре. Окна и два угла затянул толстый слой льда. Конечно, все спали одетыми. Легли, а ребята мне и говорят: «Вы бы унты на стул положили».— «Зачем?» —спрашиваю. «За ночь примерзнут к полу».
А как ночуют те, кто постоянно живет в вагончиках,— не знаю. Чисто символическое это жилье, открытое всем ветрам и морозам. Его тоже нет на макете города.
Остро не хватает в Тынде жилья. Очень остро. Председатель горисполкома так и сказал, что едва ли не самая важная здесь проблема — жилищная: «Строят много, а еще больше не хватает».
Москвичи же потеряли к Тынде всякий интерес. Они, шефы города, нового строительства не хотят теперь начинать, а начатое еле тянут. Их можно понять: невыгодно ездить за семь верст киселя хлебать да еще со своим киселем. А откуда выгоде быть? Чтобы обогреть, к примеру, панельный поселок, за зиму на отопление нужно израсходовать столько же средств, сколько стоит сам поселок.
