— Ну я ведь… только вначале, пока присматривался.
— Это не следует затягивать надолго. Индра Вуреш — хороший командир. С размахом. Умеет обобщать, не разменивается по мелочам. Это все качества, которые отличают хорошего командира дивизии. И я даю голову на отсечение, что в скором времени он им станет. Однако в батальоне эти качества могут оказаться и во вред. Индра вряд ли сможет измениться.
Но из этого не стоит делать слишком большой трагедии. То, чего ему не хватает, должен дополнить ты. Ну а если ты будешь прятаться за его спину, то это не пойдет на пользу ни тебе, ни ему. Не говоря уж о батальоне.
Зазвонил телефон, и я получил команду прибыть через два часа к командиру полка.
— Не буду тебя задерживать, — сказал подполковник Томашек. — К тому же, может, тебе надо что-нибудь обдумать.
Я ответил, что мне ничего не надо обдумывать. Я скажу, как все было на самом деле. Просто я ошибся в человеке.
— Откуда ты знаешь, что ошибся? — спросил Томашек.
Его вопрос удивил меня.
— То, что он попал в камеру предварительного заключения, говорит само за себя.
— Кроме этого, мы пока больше ничего не знаем. Так зачем же спешить с приговором? — И уже в дверях он спросил: — А о том, что сегодня, в роте поручика Логницкого собрание членов Социалистического союза молодежи, ты знаешь?
— Да, знаю. На повестке дня вопрос об участии союзной молодежи в культурно-массовой работе в роте.
— Ты там будешь? — спросил Томашек.
— Нет. Туда пойдет инструктор по культурно-массовой работе из дивизии и кто-то из полкового комитета ССМ. Я не люблю, когда на собраниях больше руководящих работников из вышестоящих органов, чем самих членов союза.
— Ты думаешь, что сегодня речь пойдет о культурно-массовой работе? — задал он еще один вопрос, но, не дожидаясь ответа, скрылся за дверью.
Через два часа я вместе с поручиком Логницким докладывал командиру полка об обстоятельствах, связанных с внеочередным увольнением Бартоничека. На беседе присутствовал и командир батальона, делавший вид, что этот вопрос его вообще не касается.
Я счел необходимым сразу же заявить, что внеочередное увольнение Бартоничека — это мое и только мое дело, а командир, роты, в сущности, был против.
Следовательно, всю полноту ответственности, вытекающую из этого, должен нести я.
Командир полка дружески смотрел на меня, видимо одобряя то, что я не собираюсь выкручиваться.
Сложнее всего оказалось хотя бы как-то логично объяснить присутствующим, что толкнуло меня на этот поступок.
