— Могу вас заверить, — ответил я снисходительным тоном, — что во всем нашем батальоне вряд ли нашелся бы солдат, которому не было бы очень нужно в эти субботу и воскресенье поехать домой.
В первую минуту мне показалось, что такой аргумент его убедил. Он резко выпрямился на стуле, и мне подумалось, что он сейчас встанет и попросит разрешения выйти. Но уже в следующий момент он согнул спину и уставился на меня растерянным взглядом. Потом снова решился выдавить несколько слов:
— Но мне действительно очень нужно…
— Тогда хотя бы скажите мне, почему? — пытался я узнать.
— Не могу… Это… особый случай, — произнес он с запинкой.
— А не могу я вам чем-то помочь? — Солдат начал меня интересовать.
— Нет, не можете. В этом случае только я смогу помочь себе, и то если хватит сил.
— А как ваш командир роты, согласен? — спросил я только для того, чтобы что-то сказать. Мне было ясно — если бы командир роты был согласен, то Бартоничек не сидел бы здесь. — Он против, не так ли?
Бартоничек кивнул.
— Идите в роту, я подумаю, — сказал я, потому что не знал, как поступить.
Он встал и попросил разрешения выйти. Потом внезапно повернулся ко мне и сказал:
— Товарищ поручик, прошу вас, помогите мне!
Я рассудил, что он действительно не прикидывается, и почувствовал, что должен ему как-то помочь. Я позвонил в роту…
Поручик Логницкий пришел ко мне в кабинет с удивленным выражением лица. У меня не было привычки вызывать командиров рот к себе в кабинет. Если мне надо было с ними что-либо обсудить, я обычно заходил в роту сам. Для этого мне нужно было только перейти через двор.
— Тут несколько особое дело, и я подумал, что у меня будет спокойнее, — сказал я Логницкому, испытывая некоторую неловкость.
На лице Логницкого было написано нетерпение.
— Минуту назад у меня был рядовой Бартоничек, — сказал я и посмотрел на поручика с интересом.
— Бартоничек? — удивился он. Это имя о чем-то ему говорило.
— Мне хотелось бы узнать о нем что-либо поподробнее, — продолжал я.
— Отец — кладовщик в автосервисе… Дважды навещал сына, первый раз приезжал на «саабе», второй — на «мерседесе». Обе тачки я видел собственными глазами… Сын не сдал экзамен на техника. В армию идти не рассчитывал, поэтому никак не может привыкнуть… Очень увлекается техникой, и вообще у него умелые руки.
— Значит, хороший солдат, — с удовлетворением подвел я итог.
— Совсем нет, — вывел меня из заблуждения Логницкий. — Кроме техники, для него ничего не существует. Ни армия, ни командиры, ни даже его товарищи. В личное время обычно сидит в одиночестве в комнате политпросветработы, обхватив голову руками, и думает о чем-то.
