В кабинете, кроме следователя Георгиева, находился и начальник полиции Козаров. Оба держались подчеркнуто вежливо, даже любезно. Как и в самый первый раз, ему предложили кофе, сигареты.
— Кофе — с удовольствием,— делая вид, что принимает их показную любезность за чистую монету, согласился Побережник.— От сигарет увольте, берегу здоровье.
— Напрасно. Выкурить хорошую сигарету большое удовольствие. А о здоровье не беспокойтесь, оно вам не понадобится. Завтра вас расстреляют,— меланхолично заметил Козаров.
— Как... это? — изображая растерянность, едва выдавил из себя Побережник.
— Очень просто: на стрельбище в Лозенце.
Контрразведчики могли праздновать победу. Психологический шок подействовал куда сильнее физических пыток. Арестованный чуть не сполз со стула. Хваленое английское хладнокровие изменило ему.
Вдоволь насладившись зрелищем поверженного врага, Козаров бросил утопающему спасательный круг:
— Впрочем, для вас еще не все потеряно, если проявите благоразумие и немного поработаете на нас. Согласны? — ни в коем случае нельзя дать арестованному опомниться.
— Да...— прошептал англичанин.
В тот же вечер из тюремной камеры Муней передал радиограмму, в которой сообщал, что лежал в больнице с воспалением легких, но сейчас выписался, чувствует себя лучше и готов приступить к работе. Когда Побережник зашифровывал ее, он поразился примитивности составленного контрразведчиками текста. В Центре сразу сообразят: воспаление легких не такая уж внезапная и тяжелая болезнь, чтобы разведчик не смог предупредить о перерыве в связи. Ведь для экстренных случаев предусмотрено специальное расписание. Кроме всего прочего, в текст было включено предупреждение о том, что в среду на следующей неделе «Волга» передаст очень важную информацию. Это вообще не укладывалось ни в какие правила. Для верности Побережник в конце сообщения поставил точку — условный знак работы под контролем.
После небольшой паузы «Кама» коротко ответила: «Вас поняли. Надеемся на скорое выздоровление. Ждем сообщений».
Вариант «Но пасаран» заработал.
Присутствовавшие при сеансе связи начальник полиции Козаров и неизвестный Побережнику полковник в жандармской форме остались очень довольны. Шутка ли сказать, иметь такой козырь перед немецкими «друзьями» из абвера и гестапо, как работающая под их диктовку советская агентурная радиостанция!
Во время второго выхода на связь Муней сообщил о намерении немцев вернуть значительную часть своих кораблей для усиления обороны дунайского побережья Австрии и Венгрии. Чтобы у Центра не оставалось сомнения, что это дезинформация, разведчик, как и в прошлый раз, не стал менять кварцы в ходе передачи, а в конце опять поставил точку. Наблюдавшие за ним радисты были уверены, что Муней полностью «раскололся»: по его признанию, сигналом тревоги являлось отсутствие даты в телеграмме.
