Под научным руководством сотрудников Одесского археологического музея Академии наук Украинской ССР поиски исторических реликвий у берегов Змеиного вели подводники из любительских клубов Одесского инженерно-строительного института и Одесского политехнического института.
«Интересно, где это он видел пожар под водой»,— с иронией подумал я, уже закусив загубник и уходя на глубину. Слегка подрабатывая ластами и стараясь погружаться более вертикально, чтобы точнее выйти на место, я чувствовал, как возрастающее давление воды выгоняет пузырьки воздуха из-под костюма и они бегут по телу, исчезая где-то в ногах. Не прошло и десяти минут, как Игорь потерялся из виду. Я повернул обратно и увидел его за обычным занятием — исследованием затянутых илом камней. Я подплыл ближе и терпеливо стал ждать, улегшись на грунт рядом. Но не выдержал и, оттолкнувшись от дна, похлопал его по плечу — все-таки я был в перчатках. Он уступил мне место, отгоняя руками ил, который повис в воде зеленым облачком. Вскоре и я понял, что в этой каменной гряде действительно что-то было. Изучив предмет на ощупь, сообразил, что он имеет широкое горло и прямую ручку. Расшатав, выдернул...
Это был кувшин высотой сантиметров тридцать с двумя прямыми ручками у самого венчика, похожий на раздвоенную кость с головкой на конце. Как выяснилось позже, кувшин относился к римскому периоду и такие формы встречаются довольно редко.
Обнаружив находку, выставляем на поверхности буй. Всплываем и привязываем его к базовой линии. С помощью теодолита научный руководитель экспедиции Сергей Борисович Охотников проводит вычисления и наносит на план-карту место находки. Признаться, это довольно скучная часть нашей работы, но без нее немыслимо квалифицированное археологические исследование.
Первым научным «уловом» стали глиняные черепки амфор, их ручки, черепица. По клеймам на обломках сосудов Сергей Борисович определил их возраст. Они, по его заключению, были изготовлены в V—III веках до нашей эры.
В очередное погружение на глубине десять метров я заметил необычный предмет, покрытый белесым налетом. Чуть изогнутый, с отверстием посередине, он покоился среди валунов на плоском камне. Поднять предмет оказалось не под силу. Вдвоем с Александром Терещенко мы принялись волочить по дну тяжелую находку. Пока добрались до берега, ободрали перчатки, а на берегу силы почти оставили нас.
Весомый, в прямом смысле этого слова, улов оказался свинцовым штоком античного якоря. Позже, обнаруживая под водой тяжелые предметы, мы приспособились передвигать их с помощью полиэтиленового мешка. Под водой вталкивали в него находку, наполняли воздухом и буксировали облегченный таким образом груз с помощью лодки уже по поверхности. Этот способ опробовали через несколько часов после находки свинцового штока. Всего в одиннадцати метрах от него Саша Терещенко обнаружил второй свинцовый якорь. Он отличался от первого и казался склепанным из двух пластин. Приглядевшись, мы убедились, что якорь цельный, просто посередине его шел желоб. Даже нам было ясно, что эта находка старше первой не на одну тысячу лет. Свинец был ломким, к нему так плотно прилипли мелкие камушки, что якорь казался слепленным из песка. Сергей Борисович не скрывал радости. Он датировал второй якорь VI веком до нашей эры, то есть относил его к еще доклассическому периоду истории Древней Греции.
