Бывший командир улыбнулся и уклончиво сказал, что в Москве живут люди многих национальностей. Тогда Семен Чебан не мог знать, что под именем Пабло Фрица воевал с фашистами Павел Иванович Батов.
На этом они расстались...
Вернуться на фронт Семену Чебану, однако, не пришлось. Он был отозван в резерв штаба, находящегося в Валенсии. Там, на тихой зеленой улице Альборая в доме номер шесть, разместилась маленькая советская колония, руководитель которой пожилой, болезненного вида человек отдал Чебану весьма необычное в боевой обстановке распоряжение: отдыхать, набираться сил.
Впрочем, скучал Семен Чебан недолго.
Как-то под вечер в его маленькую комнатку на одной из брошенных пригородных вилл заглянул широкоплечий русский майор с густой шевелюрой и широкими, словно усы, бровями. Чебан раньше видел его, когда майор приезжал в штаб интербригады и уединялся с Матэ Залкой и начальником разведки, слышал, что его зовут Ксанти (Ксанти — впоследствии один из руководителей советской военной разведки, Герой Советского Союза генерал-полковник Хаджи-Умар Мансуров.), но кто он и чем занимался, не знал.
Неожиданный гость начал с вопроса, который озадачил хозяина:
— Как ты смотришь, Семен, на то, чтобы поехать на родину?
Сердце у Чебана упало. Обидно стало: выходит, тут он больше не нужен.
— Отрицательно,— отрезал он.— А насильно отправить туда вы не имеете права. Я приехал в Испанию добровольцем.
Теперь настала очередь Ксанти удивляться такому категорическому отказу:
— Не хочешь поехать на родину, в Советский Союз?
— Как — в Советский Союз? — Чебан не поверил своим ушам.
— Впереди предстоит борьба. Не на жизнь, а на смерть. И здесь в Испании ты понял, с кем. С фашизмом. Нам нужны смелые люди для выполнения специальных заданий.
Чебану стало сразу ясно, о чем идет речь: ему предлагают стать разведчиком. Однако в его представлении это были особые люди, а он окончил всего четыре класса. Недоучка. Какая от него польза?
Семен так и сказал майору.
— Ты, Семен, себя недооцениваешь,— остановил его Ксанти.— Я все о тебе знаю: как отправился за океан, батрачил в Канаде, плавал на «купцах», скрывался от бельгийской и французской полиций. Конечно, работа, которую я тебе предлагаю, опасная и ответственная. Не возьмешься — претензий не будет. Только тогда этот разговор останется между нами. Даю тебе сутки на размышление.
Чебан порывисто вскочил, вытянулся по стойке «смирно» и хриплым от волнения голосом произнес:
