На палубе уже кружат Эйнджи в рыжей шапке с хвостом — кот Базилио; Кэт — на швабре — Баба Яга; Лара в ярком галстуке и при усиках, изображающая жулика; Хортон, конечно, одноногий пират на костылях, а с ним Люда Лазарева — Красная Шапочка — уже с бутылкой пива в руке.
Гремит музыка, показывают отснятый днем видеофильм о страшной участи пьяницы и «шлангаи-бездельника Нила, который выпадает за борт,— порок наказан.
На шхуне огни и веселье, а кругом бесконечный ночной океан. Он тихо убаюкивает этот маленький человеческий ковчег — единственный на тысячи миль водяной пустыни. И жалостливо вздыхает океан, взирая на освещенную скорлупку темным глазом, как Моби Дик...
Через несколько дней с мостика послышался отчаянный вопль: — Лайт! Свет!
И сразу же за ним, уже с носа, раздался торжествующий возглас, знакомый по романам Жюля Верна: — Ленд! Земля!
В северной зыбкой мути вначале увидели прерывистые сигналы маяка, а потом над горизонтом беловатую полоску: облако, гористый берег? Кто знает...
Теплая ночь. Ребята проснулись, вышли на палубу, заулыбались, подобрели... Нелегко прожить целый месяц вместе незнакомым людям на тесном суденышке, но невзгоды, работа, общая цель объединяют разные характеры и национальности...
Только к утру отчетливо разглядели берега. Прошли Гебриды, входим в пролив с сильным течением между Шотландией и Оркнейскими островами. В самом узком месте пролива вода аж вскипает, бурлит за кормой, видны гладкие проплешины на поверхности от столкновения потоков. И тут выскакивают, как поплавки, черные шары — блестящие головы тюленей, похожие на собачьи. Они нежатся в стремительном течении, а скорее всего ловят рыбу в узком месте пролива.
Следующие дни идем, окруженные непроницаемо-зыбкой стеной тумана. Только два дня спустя пробиваются горячие лучи солнца, чье тепли особенно чувствуется после холодного перехода через океан. Много встречных судов, появляются бакены с красными и зелеными флажками, проплываем мимо высокого рыжеватого берега со столбиком маяка. Мыс Скаген.
А дальше в проливе, как на бойком проспекте, идут суда, лодки и важно шествуют многоэтажные паромы. Впереди неподвижная громада таинственного замка Кронборг, прославленного Шекспиром в «Гамлете», и огни набережной Копенгагена — недосягаемая для нас и заманчивая жизнь.
Утром входим в спокойное по-домашнему Балтийское море, и капитан Ниле объявляет всеобщую приборку.
Хортон доверяет мне счищать потеки ржавчины снаружи бортов. Вначале было удобно балансировать на канате у носа, а затем пришлось лазать, сгибаясь в три погибели, под леерами, аж голова затекала от наклонов. Тут-то я и брызнул слегка в глаз раствором медного купороса, которым снимал ржавчину. Хортон моментально принес пресной воды промыть глаз и заботливо увел на мостик чистить латунные части, что тоже непыльная работенка.
