— Это особый язык,— шепнула девушка.— Его знает только бог и этот человек. Лица больных светлеют. Одному кажется, что стал меньше хромать, другой перестал кашлять. Что это? Внушение? Психотерапия? Какой-нибудь новый, неизвестный науке способ лечения? Кто знает?
Главное торжество в храме происходит в сентябре, в день рождения Бога обезьян. Мне посчастливилось побывать на нем. Собирается множество народа. Медиум — центральная фигура праздника — начинает молиться. Он молится до тех пор, пока дух Бога обезьян не вселится в его тело. Ждать приходится довольно долго.
Но вот все, вселился! Чтобы обозначить этот священный момент, медиум опускает руки... в котел с кипящим маслом. Честно говоря, у меня от ужаса волосы на голове зашевелились. Через несколько мгновений медиум вынимает руки, и... хоть бы что! После этого он подходит к лестнице, перекладины которой усеяны острыми бритвами. Поднимается, а потом спускается вниз. Но на ступнях медиума — ни единой капли крови, на его лице — нет и тени страдания или напряжения. Затем он проходит по углям костра. Наконец, после всех этих испытаний (изрядно пощекотавших нервы публике), медиум берет крупный гвоздь и протыкает язык. Затем облизывает языком листочки бумаги и окровавленными возвращает верующим. Вот она, «грамота», охраняющая дом, здоровье и даже способствующая успеху в бизнесе. Она гарантирует счастье. Это и своего рода индульгенция, помогающая успокоить совесть после совершенных неблаговидных поступков. Получить эти листки-послания может каждый. Есть только одно условие — внести довольно значительную сумму на содержание храма.
Тай, заметив мое замешательство, сказала:
— Не во всех храмах религиозные процедуры столь сложны. У нас есть и более «демократические» храмы, для бедных. Самый известный из них, пожалуй, храм Тин Хау — богини моря. Ей молются коренные жители Гонконга, те, кто живет на воде в джонках, иногда больших, иногда совсем крохотных.
При подъезде к бухте Абедин из-за поворота вдруг возникает частокол голых мачт. Воды не видно! Над деревянными макушками возвышается громада плавающего ресторана (он, конечно же, для туристов). Жители поселка сюда не ходят. Они рождаются, растут, стареют и умирают в своих джонках. В джонках разводят кур. В джонке у знахаря лечатся, в джонке у адвоката решают деловые проблемы. Только все зыбко, непрочно, бедно. От всего этого веет какой-то безысходностью.
Нас приглашают на прогулочный катер, и мы медленно движемся по необычным «улицам» города на плаву. В поселении в бухте Абердин проживает около сорока тысяч человек — те, кто, как здесь говорят, принадлежит к «расе лодок» — люди народностей танка и хокло.
