О Большерецком бунте 1771 года и о его руководителе — Августе Морице (Мауриции) Беньевском — написано немало. Но по сей день ни в исторической, ни в художественной литературе, на мой взгляд, не сделано серьезной попытки рассказать не только о руководителе бунта и его ближайшем окружении, но и о тех людях, которые поддержали этот бунт в камчатской столице, а потом бежали на захваченном казенном галиоте «Святой Петр» из Чекавинской гавани большерецкого устья в Китай. Авторы этих работ как бы уходят от ответа на главный вопрос: что это были за люди, почему они решились порвать связь с родиной и примкнуть к бунтовщикам? Прежде всего потому, что в распоряжении исследователей не было достоверных материалов, рассказывающих о бунте. Хотя многие пользовались в работе мемуарами самого Беньевского, подробным, я бы сказал даже, дотошным описанием большерецких событий в «Записках канцеляриста Рюмина», материалами иркутских и московских архивов.
Сейчас трудно перечислить все те источники, которые позволили разобраться в причинах бегства с Камчатки штурмана Максима Чурина, штурманского ученика Дмитрия Бочарова, матросов Алексея Андреянова, Григория Волынкина, Василия Ляпина с галиота «Святой Петр», приказчика Алексея Чулошникова с тридцатью тремя промышленниками-зверобоями с промыслового бота «Святой Михаил» тотемского купца Федоса Холодилова... Но удалось выяснить, на мой взгляд, главное — что эти причины носят, увы, не романтический, как принято считать в исторической, а тем более в художественной литературе, а драматический и даже трагический характер — у многих из этих бунтарей было достаточно оснований для борьбы за справедливость, поруганную честь, разбитые надежды, растоптанное счастье, и Беньевский ловко использовал эти ситуации, связал преданных ему людей ложными надеждами и столь же ложной клятвой, которой первый и изменил. И потому для начала нам следовало бы понять роль самого Беньевского в большерецких событиях 1771 года.
Беньевский
Об этом человеке написано так много, что совершенно уже нельзя понять, какой же он был на самом деле. Я имею в виду не только личность — сложную, авантюрную и противоречивую, но даже фамилия его в точности неизвестна: Беньевский, Беневский, Бениовский, Бейпоск. Документы и письма свои в Большерецке и позже он подписывал как барон Мориц Анадар де Бенев, а родился в селении Вербово Австро-Венгрии под именем Бенейха. Правда, насчет года рождения тоже вышла осечка. По его собственным словам, это произошло в 1741 году. Но биографы уже поняли, что верить на слово Беньевскому ни в коем случае нельзя и нужно проверять абсолютно каждое утверждение барона. И когда английский издатель мемуаров Беньевского Гасфильд Оливер поднял метрические книги вербовского прихода, то оказалось, что Беньевский родился в 1746 году. А это значит, что по возрасту он не мог принять участие ни в одном из тех сражений Семилетней войны, о которых пишет в своей автобиографии,— ни при Лобовице 8 октября 1756 года, ни у Праги 16 мая 1757 года, ни при Домштате в 1758 году...
