Среди тех, кто работал у Колера, была и темнокожая Алдина. Она приглянулась хозяину и родила от него сначала дочь Ахду, а затем и сына Салума. Пока была жива жена хозяина, Алдина с детьми жила в Тондибе, деревушке неподалеку от Гао, а после ее смерти перебралась в город и стала законной женой. Дети от первой жены — Апа и Мубарек — полюбили приемную мать, а Салум и Ахда стали им как родные брат и сестра. Апа выросла и уехала в Мопти с ливанцем, который открыл там небольшую гостиницу. С пятнадцати лет начал зарабатывать Салум.
— Я стал проводником с легкой руки сестры,— пояснял он, не забывая указывать путь среди обломков скал и зарослей колючек.— Апа с мужем, желая угодить клиентам, предлагали мои услуги в качестве гида на маршруте между Мопти и Гао, когда там не было асфальтированной дороги. Платили хорошо, валютой. В пустыню бедные люди не ездят, слишком дорогое удовольствие,— проводник посмотрел на меня с хитрой улыбкой.— Потом я стал ходить дальше, до Тессалита, в Томбукту. Когда у меня появился паспорт,— Салум вновь просиял от гордости,— начал выезжать в Алжир. Меня таможенники знают. Там, в Бордже, они меня и нашли. Спросили, не хочу ли проводить людей в Мали. Я согласился. На юг едут в основном продавцы машин, те, кто хочет легко зарабатывать, продав потрепанную «тачку» в Бамако, Бобо или на побережье, в Ломе, например, где побольше платят. А зимой туристы. Они, как правило, далеко не забираются и платят очень хорошо. Самое выгодное — «схватить» автобус,— Салум мечтательно закатил глаза.— Отчаянные головы, которые хотят пройти пустыню в одиночку, почти всегда пропадают. Даже я иной раз плутаю, а ведь провожу все время в странствиях. Бывают такие, кто забирается в пустыню, чтобы уединиться. Скоро покажу парочку из ФРГ. Они уже вторую неделю воркуют в фургончике. Машина сломалась в пятнадцати километрах от Тессалита, они же и не думают о починке.
Мы заметили грузовик еще издалека. Подъехали, остановились. Колесо валялось в стороне. Мощная машина беспомощно осела, уткнув лишившуюся опоры железную культю в песок.
Молодоженов из Кельна, казалось, не волновала ни жара под пятьдесят, ни фактическая потеря автомобиля, ни вопрос, как выбраться отсюда. Они отказались от предложения подбросить их до Гао, от продуктов и воды. Единственное желание, которое светилось у них в глазах,— поскорее остаться одним. Остаться наедине с пустыней? Может, только здесь и способен прийти в себя человек, вновь обрести свое «я», избавиться от условностей или просто понять: пустыня оттого и хороша, что где-то в ней скрываются родники?
