— Вы говорили, что он едва не забил ее до смерти?
— Да. Он чуть не убил мою милую Сару! Лейтенант, ей всего пять лет! Она еще совсем крошка!
— Расскажите, как он обошелся с Сарой.
— Это случилось как раз на Рождество, — с заметным воодушевлением начала Элизабет Ройс. Как только она выложит лейтенанту все подробности, он сразу поймет, что требует от нее невозможного. — Я выскочила ненадолго в магазин. Он сказал, что с удовольствием присмотрит за ребенком. Никаких проблем, правда? А вышло совсем наоборот! Он заявил, будто Сара свалилась с лестницы, будто она споткнулась о теннисную туфлю, которая вывалилась из корзины для грязного белья. Я как раз перед уходом отнесла эту корзину наверх. Сару отвезли и травматологическую больницу. И два дня она пробыла в реанимации — представляете, целых два дня! — прежде чем ее разрешили перевести в шестую городскую больницу. У нее оказались сломаны не только кости, но и душа. Я сперва не могла понять, почему он это сделал. А потом нашла дома, в его кабинете, листы факсов, разрисованные рождественскими елками.
— Их нарисовала Сара.
— Да, Она так хотела украсить дом к Рождеству! И дала ему повод сорваться. Понимаете, он брокер на бирже. Неделя выдалась на редкость неудачной. На азиатских рынках один обвал акций шел за другим. Нашу биржу тоже лихорадило. Ну почему, почему я не подумала о том, что Сару нельзя оставлять с ним одну?! Ведь когда на бирже дела идут неважно, он каждый раз становится сам не свой!
— И способен на жестокость?
— Да. Временами. Но до сих пор это касалось только меня.
— А врачи заподозрили, что это следы побоев?
— Не знаю. Может быть, кто-то и догадался. Но его рассказ о несчастном случае очень убедителен, и он выглядел таким расстроенным…
— Но вы, тем не менее, уверены в ином.
— Да ведь он сам признался, лейтенант! Когда мы остались наедине. Но и после своего откровения он умудрился всю вину свалить на нее и на меня. Поскольку именно я уронила эту теннисную туфлю и именно я приучила ее рисовать свои каракули на всем, что попадало под руку.
— Да, такого ничем не прошибешь. И вы решили его спровадить.
— Я пыталась от него избавиться. Даже добилась постановления окружного суда.
— На которое он не обратил никакого внимания.
— Вот именно! Хуже того — он совсем озверел. Но самое страшное — он не давал проходу Саре! И тогда мы сами скрылись от него, лейтенант. Мы просто растворились в пространстве. И до сих пор я верила, что нас никто не отыщет.
