— Нет, Норд. Не один. Лив не ограничивала себя. — Фосс опустил голову — ему тяжело было смотреть в глаза другу. — Прости меня, Норд. Мне действительно жаль, что все так вышло.
Лив, как это часто случалось, пришла домой поздно. Норд смотрел в окно, словно пытаясь прочесть на улице ответ на занимавшие его мысли. Затем, повернувшись к жене, сказал усталым и тусклым голосом:
— Я ухожу, Лив. Скажи мне напоследок только одно — зачем тебе нужна была вся эта ложь? Наш брак был всего лишь игрой для тебя?
Лив поняла, что разоблачена. Правда, она ожидала другого — безумной сцены ревности, скандала и просьб больше не изменять ему. Ей казалось странным, что мужчина, любивший ее так сильно, уходит, на прощание выясняя лишь причину ее неверности. На мгновение она пожалела о содеянном. Но это было мгновение, ничего не изменившее ни в ее душе, ни в ее дальнейшей жизни.
Так уж у нее повелось — жизнь игра, и нужно уметь достойно проигрывать. Ни себе, ни другим она не хотела признаться в том, что до безумия боится быть действительно понятой кем-то, а после — брошенной этим человеком как неинтересная, пустая игрушка.
— Я сама себя не понимаю, Норд. Ты просишь меня ответить на вопрос, который не только для тебя, но и для меня — загадка. Жаль, что ты уходишь, хотя я знала, что ты никогда не примешь настоящую меня. Я не хочу расставаться с тобой, но при этом я понимаю, что мне не изменить свою сущность.
— Я и не прошу тебя меняться. Просто ты и твои игры перестали быть мне интересны. Я думал, что они — не вся ты, думал, что в тебе есть что-то особенное, но понял свою ошибку только теперь. Ты пуста, Лив. И пусты были годы жизни, прожитые с тобой. — Норд взял сумку, в которую собрал свои вещи, и подошел к двери холла. — Постарайся заглянуть в себя глубже, не так поверхностно, как ты делала это до сих пор. Возможно, когда-нибудь ты откроешь подлинное и прекрасное чувство. Если нет — я не завидую тебе. Самое отвратительное — пустота в душе, глухая, беспросветная пустота. Желаю тебе избавиться от нее. Прощай.
Норд открыл дверь и вышел в одиночество ночных улиц. Словно сердце остановилось и зажило отдельной от него жизнью. Казалось, это будет длиться вечность, но Норд ошибался.
— После ухода от Лив я пытался с головой окунуться в работу, как прежде в любовь к этой женщине. Я поднял компанию, и мое постоянное присутствие в ней перестало быть необходимостью. Мне захотелось оставить пустоту этого кипящего города хотя бы ненадолго, и я решил осуществить давнюю мечту — заняться исследованием одного из островов Большого Барьерного рифа. Так меня занесло на Герон. Жители этого острова, такие искренние, душевные люди пробудили во мне давно заснувшие чувства. Я захотел слиться с ними, с природой, стать частью этого большого гармоничного мира, простого и прекрасного своей простотой. Я начал чувствовать, мыслить иначе. Норд теперешний — детище Герон Айленда, выкормленное и взлелеянное им. Сейчас мне страшно думать о том, кем я мог стать, не расстанься с Лив, не окажись на острове.
