Вот что потом сказал мне Зорилло: оказывается, вплоть до того момента, пока я не зарыдал, Лали считала меня просто белым мужчиной, которому нет до нее дела. Она прекрасно знала, что я собираюсь уехать, и веду я себя подло, как змея, ничего не говоря ей и даже не пытаясь объясниться. Она сказала, что страшно разочарована, поскольку всегда считала, что может сделать мужчину счастливым, а счастливый и довольный мужчина не уходит. И теперь, после такого несчастья, жить ей не имеет никакого смысла. Зарема твердила примерно то же самое, добавив, что боится, что ее сын будет похож на отца — станет таким же обманщиком, на слово которого нельзя положиться. Почему я должен убегать от них, как от собаки, что укусила меня в день появления в деревне?
— Лали, а что ты будешь делать, если твой отец заболеет? — спросил я.
— По шипам пойду к нему и буду ухаживать.
— А что ты будешь делать с тем человеком, который гнал и преследовал тебя, как дикого зверя, и старался убить?
— Буду искать своего врага повсюду, а найдя, похороню так глубоко, что ему не выбраться.
— Ну а потом, сделав все эти дела, как бы ты поступила, если бы тебя ждали две замечательные жены?
— Вернулась бы к ним верхом на коне.
— Вот именно это я и собираюсь сделать. Даю слово.
— А что если ты приедешь, когда я уже буду старая и страшная?
— Я приеду до того, как ты станешь старой и страшной.
— Да, у тебя вода из глаз текла... Так нарочно ни за что не сделать. Можешь ехать, когда хочешь. Но только днем, на глазах у людей, а не тайком, как вор. Можешь ехать, когда пришел — в полдень. И прилично одетый, как белый человек. И скажи, кто будет приглядывать за нами днем и ночью. Конечно, Зато, вождь, но должен быть еще какой-то мужчина, который станет о нас заботиться. Ты скажешь: твой дом — это твой дом, и ни единый мужчина, кроме твоего сына, которого Зарема носит у себя в животе, не смеет переступать его порога. Пусть Зорилло придет в тот день, когда уедешь ты. И скажет, что ты должен сказать.
Ночевали мы у Зорилло. И обратно отправились втроем, потихоньку, из-за Заремы. Я решил ехать через неделю, после новой луны — Лали хотела убедиться, действительно ли она беременна, и хотела, чтобы я тоже это знал. Зорилло должен принести мне одежду, поскольку здесь я ходил практически голым.
Наконец мы достигли деревни. Первое, что надо сделать, — это повидать Зато и объявить ему о своем решении уйти. Зато повел себя не менее благородно, чем его отец. Не успел я заговорить, как он прикрыл мне рот ладонью и сказал:
