Немедленно приступили к обсуждению плана, и в самый разгар его встал вопрос, кого оставлять. Вот тут-то и сказалось всеобщее умопомрачение. Каждый уверял, что его не следует оставлять, а нервные сморкания Люси и довод, что она всегда следует за своим господином и хозяином, определили и ее участь. Наши сердца с такой решимостью настроились на погоню, что мы никак не могли преодолеть некоторое отупение и сидели, устремив взгляды на эту груду, размышляя о превратностях судьбы и лелея великую надежду, что свойственно мужчинам, когда ими овладевает непреодолимое, безумное желание.
Однако решение наконец было найдено: отправляться всем гамузом. Мы энергично принялись собираться. Укрепили сани, починили и приладили упряжь и мокасины; не мытьем, так катаньем, за деньги или так, у белых и у индейцев с трудом добывали собак и каждый фунт еды для них.
Мы все были до такой степени заняты, что на следующее утро, перед отправкой, вынуждены были прицепить на двери записку с просьбой к первому прибывшему похоронить лежащее на крыше тело. До какой же степени дошло умопомешательство, если вам некогда похоронить мертвеца, погибшего у ваших дверей? Тогда вы и сами обречены на гибель.
Восемь наших саней и пять дюжин собак производили внушительное впечатление. Если обычно упряжки имеют по пять-семь собак, у нас было по двенадцать на каждые сани. Хотя нам не нужно было идти впереди на снегоступах и прокладывать путь собакам (ведь мы следовали по пробитой тропе), нам все-таки потребовалось три дня, чтобы достать тех. Яснее ясного, они торопились. Однако, обнаружив наше преследование, они против ожиданий не стали нам мешать, напротив, когда мы их достали, они не выказали ни малейшего удивления. Нам это не понравилось, и ту ночь, и много ночей подряд мы были начеку, не исключая какой-нибудь выходки с их стороны и даже нападения. Впрочем, мы были не одиноки, потому что Эйб Рендольф, вышедший на разведку к их лагерю, обнаружил аналогичные меры предосторожности.
Нам-то было известно, что они знают местонахождение сокровищ, но им было невдомек, что нам оно неизвестно. Они относились к нашему присутствию философски, поняв, что мы им не уступим; в то же время мы были уверены, что им не ускользнуть, ибо условия гонки в Арктике вынуждают идущего впереди прокладывать путь преследователю. Выглядело все так, будто два гонщика едут не торопясь в ожидании финишной стометровки, где выявится победитель. Со стороны наша гонка казалась бы нелепой, ведь команды день за днем менялись местами, чтобы выйти вперед для прокладки пути. Обе группы проделывали это в суровом молчании.
